Кибериада. Сказки роботов

Лем Станислав

– И ты отпустишь нас, если я отвечу? – спросил Трурль.

– Не знаю, еще подумаю. Ты мне условий не выставляй, а отвечай: сколько будет дважды два?

– Ты, и правда, нас выпустишь? – опять спросил Трурль, как ни дергал его за руку Клапауций, шепча на ухо: «Она идиотка, идиотка, не перечь ей, умоляю!..»

– Не выпущу, если мне этого не захочется, – ответила машина. – Но ты все равно мне скажешь, сколько будет дважды два…

И тут Трурля охватил приступ ярости.

– О, я скажу тебе, скажу! – закричал он. – И два плюс два, и дважды два –

будет четыре и только! Хоть ты на голову стань, хоть эти горы в порошок сотри, небо собой закрой, море выпей, – а чтоб ты подавилась! – слышишь, все равно дважды два будет четыре!

– Трурль, ты с ума сошел! Что ты несёшь? Два плюс два – это семь! Машина, дорогая, семь! Семь! – орал Клаупаций, пытаясь перекричать приятеля.

– Нет! Четыре! Четыре и только, испокон веков и до скончания света, ЧЕТЫРЕ! – истошно вопил в ответ Трурль.

И тут скалу под их ногами сотрясла дрожь – это машина резко отпрянула от входа в пещеру, так что внутрь проник тусклый свет, и издала протяжный крик:

– Неправда! Семь! И ты сейчас же это подтвердишь, как только я до тебя доберусь!

– Ни за что! – парировал Трурль, словно ему уже было все равно.

После чего на головы друзей с потолка градом посыпались камни. Это машина принялась раз за разом таранить вход в пещеру, всей своей восьмиэтажной тушей ударяя с размаха и круша скальный монолит, отлетавшие куски которого с грохотом скатывались на дно ущелья.

Непрестанный грохот и удушливая каменная пыль, пополам с искрами от ударов стали о скалу, наполнили всю пещеру. Но и в адской канонаде предпринятого машиной штурма пробивался временами голос Трурля, без устали оравшего:

– Два плюс два – четыре! Четыре!

Клапауций безуспешно пытался заткнуть ему рот, но был отброшен с такой силой, что, схватившись руками за голову, уселся на пол и замолчал. А машина все не оставляла своих дьявольских усилий, и уже казалось, что вот-вот своды пещеры обрушатся на пленников, раздавят их насмерть и погребут навеки. Когда в пещере нечем стало дышать от густой едкой пыли, и надежды на спасение не оставалось, раздался вдруг жуткий скрежет, и послышался оглушительный раскат грома, превзошедший грохот от бешеных ударов железа о камень. Это заслонявшая свет огромная черная тень ухнула вниз, так, что воздух завыл, как если бы сдул ее со стены налетевший вихрь, вызвав оглушительный сход каменной лавины.

Эхо грома еще гуляло по ущелью, отражаясь от стен, когда два приятеля, подбежав к отверстию пещеры и высунувшись по пояс, увидели лежащую внизу машину, разбитую и придавленную скальным обвалом, который она сама же и вызвала. Один огромный камень переломил ее восьмиэтажный корпус почти пополам.

В плотном облаке висевшей в воздухе каменной пыли друзья осторожно спустились по завалам. Чтобы достичь русла высохшего потока, им пришлось пробираться мимо остова огромной машины, похожей на жертву кораблекрушения. Не сговариваясь, они задержались у ее продавленного бока и постояли. Машина еще слабо подергивалась, внутри нее продолжало что-то крутиться и постукивать, понемногу затихая.

– Ну

и вот твой бесславный конец, а дважды два, по-прежнему… – начал было Трурль. Но тут в машине что-то еще зажужжало, и она в последний раз, уже неразборчиво и еле слышно, пробормотала: «СЕМЬ…»

Потом у нее внутри что-то разлетелось со звоном, посыпались камни с корпуса, и она замерла, превратившись окончательно в груду металлолома. Конструкторы взглянули друг на друга и, не проронив ни слова, стали выбираться оттуда.

Большая трепка [17]

17

Wielkie lanie, 1964. © Перевод. С. Легеза, 2018.

Некто постучал в дверь конструктора Клапауция, а когда тот приоткрыл дверь и выставил голову на улицу, то увидел пузатую машину на четырех коротких ногах.

– Кто ты и чего хочешь? – спросил он.

– Я Машина Исполнения Желаний, и прислал меня твой друг и великий коллега Трурль как подарок.

– Как подарок? – сказал Клапауций, чьи чувства к Трурлю были довольно смешаны – и особенно не понравилось ему, как машина назвала Трурля «великим коллегой». – Ну ладно, – решился он после короткого размышления. – Можешь войти.

Приказал ей стать в углу подле печи и, притворно не обращая на нее внимания, вернулся к прерванной работе. Строил он куполообразную машину на трех ногах. Та была почти готова, осталось лишь ее отполировать. Через некоторое время Машина Исполнения Желаний отозвалась:

– Напоминаю о своем присутствии.

– Я о нем не забыл, – сказал Клапауций и продолжил делать свое.

Через минуту машина отозвалась:

– Можно узнать, что ты делаешь?

– Ты Машина Исполнения Желаний или Задавания Вопросов? – сказал Клапауций и добавил: – Мне нужна синяя краска.

– Не знаю, будет ли нужного тебе оттенка, – ответила машина, выдвигая через дверку в животе банку краски. Клапауций открыл ту, без слова окунул кисточку и принялся красить. До вечера пожелал – по очереди – наждак, карборунд, сверло и белую краску, а еще болты, и всякий раз машина тотчас давала ему, чего он желал. Под вечер он накрыл сооружаемый прибор куском полотна, поел, уселся напротив машины на небольшом трехногом табурете и сказал:

– Теперь посмотрим, что ты умеешь. Говоришь, что можешь сделать все?

– Не все, но многое, – скромно ответила машина. – Остался ли ты доволен краской, болтами и сверлом?

– Конечно, конечно! – ответил Клапауций. – Но теперь-то я пожелаю куда более сложную вещь. Если не сделаешь ее, то отошлю тебя к твоему хозяину с соответствующей благодарностью и мнением.

– И что же тебе нужно? – спросила машина и переступила с ноги на ногу.

– Трурль, – пояснил Клапауций. – Ты должна сделать мне Трурля, в точности как настоящего. Чтобы никто не отличил одного от другого!