Кибериада
Шрифт:
— Никакая машина, говорите?
— Никакая, милостивец.
— Гм, любопытно. А что это, собственно?
— Вот этого-то мы и не знаем. Появилось, прилетело, а неизвестно что, но только до того страшное, что и не знаешь, как смотреть — с какой стороны ни глянь, одна другой ужасней. Прилетело, село, тяжёлое, как невесть что, сидит — и ни с места. А уж мешает — дальше некуда.
— Вообще-то говоря, я очень занят, — говорит Трурль, — самое большее, смогу я побыть тут у вас некоторое время консультантом. Хотите?
Сталеглазые, конечно,
— Чаю машинистка пусть принесёт, — соглашается Трурль, — но с деловыми намерениями. Ну, а что касается остального, то, пожалуй, не нужно. Если, заметьте, ни машина-страшина, ни машинища, ни травинка-кулевринка не помогают, нужен здесь метод дистанционный, архивный, а потому ужасно противный. Я ещё не слыхал, чтобы это не помогало, если полностью его осуществить.
— Как же это? — спрашивают сталеглазые.
Но Трурль, ничего не объясняя, продолжает:
— Метод этот совсем прост; Нужно только принести бумаги, чернил, штемпеля, круглую печать, сургучу, сколько захочу, скрепок и кнопок, блюдечко и ложечку — потому что чай уже принесли, — и почтальона. И чтоб было чем писать — есть у вас?
— Найдётся! — и мигом тащат.
Трурль садится и диктует машинистке: «В связи с Вашим делом за номером 2, дробь 55, дробь 405, Комиссия ВЗРТСП извещает, что Ваша задержка, как противоречащая параграфу 199 постановления от 19.XVII текущего года, представляя собою ментальный эпсод, приводит к прекращению поставок, а также к десомации в соответствии с Указом 67 ДВКФ N1478 дробь 2. Данное решение Вы вправе обжаловать в срочном порядке, обратившись в течение двадцати семи часов к Председателю Комиссии».
Трурль поставил штемпель, приложил печать, велел зарегистрировать это в Главной Книге и говорит:
— Пускай теперь почтальон отнесёт это.
Отправился почтальон, нет его да нет, наконец возвращается.
— Вручил? — спрашивает Трурль.
— Вручил.
— А где расписка в получении?
— Вот она. А вот и обжалование.
Берёт Трурль обжалование и, вовсе его не читая, наискось через весь лист пишет: «Не рассмотрено в связи с отсутствием необходимых приложений». Подписывается неразборчиво и велит почтальону отнести его обратно.
— А теперь, — говорит, — за дело.
Садится и пишет, а сталеглазые, любопытствуя, смотрят, ничего не понимают и спрашивают, что это такое и что из этого получится?
— Это исполнение служебных обязанностей, — говорит Трурль. — А получится то, что надо, раз уж началось.
Почтальон носится как угорелый туда и обратно, Трурль то аннулирует ответы, то высылает резолюции, машинистка всё стучит, и уж понемногу возникает вокруг целая канцелярия; дыроколы да протоколы, формуляры да циркуляры, папки да скрепки, чернила, клей, паутина, нарукавники из чёрного сатина,
Горюют сталеглазые, никто ничего не понимает, а Трурль бумагу за бумагой высылает, то с марками, то доплатные, то самые сильные — с уведомлением о вручении, шлёт предписания, напоминания, извещения, уточнения, приказы, да не по одному разу, есть уже отдельный счёт в банке, там одни нули, но это, говорит Трурль, до поры до времени.
Через некоторое время становится видно, что ОНО уже не такое страшное, особенно сверху: определённо уменьшилось! Ну да, правда, меньше стало! И спрашивают сталеглазые Трурля, что же дальше?
— Не мешайте при исполнении служебных обязанностей! — отвечает он.
А сам печати ставит, поступления контролирует, приложения регистрирует, шлёт приказов ворох без всяких разговоров, жилетка нараспашку, жидкого чаю чашка, куда ни глянь — паутины нити, кто там следующий — входите, галстук в стол запрятан, кругом беспорядок, вот новые поступления, сорок четыре, и при всех приложения, нужны четыре новых шкафа, а там кому-то взятку дали, кого-то бюрократом обозвали, заседание перенесено с пятницы на субботу и целых семь печатей — разберись, кому охота.
А машинистка выстукивает: «В связи с непредставлением Вами разрешений согласно постановлению Ком. Изд. Действ. Зак. с сего дня предписывается Вам безотлагательно сокращ. в порядке взыск. в полож. ср. на основе Тр. Ам. Тар. Арам, опираясь на приговор инстанции Д.Д.Д. Данное решение не подлежит обжалованию».
Посылает Трурль почтальона, а книжку с квитанциями в карман суёт. Потом встаёт и начинает выбрасывать в космос столы, стулья, папки, скрепки, чай и даже печати. Остаётся только машинистка.
— Да что же вы делаете! — кричат сталеглазые, которые уже вполне с этими вещами освоились. — Как же нам без этого?
— Не надо преувеличивать, дорогие мои, — отвечает он. — Вы лучше поглядите-ка!
И вправду, они так и ахнули — пусто, чисто, никого нет, словно и не было. И куда ОНО девалось, где затерялось? Бежит постыдно, и такое малюсенькое сделалось — хоть в лупу рассматривай. Сталеглазые с ног сбились, следов ищут, а нашли только одно чуть мокрое местечко — что-то там накапало, неизвестно, при каких обстоятельствах, а больше ничего нет.
— Именно так я и думал, — говорит им Трурль. — Было это, мои милые, дело довольно простое: как ОНО приняло первую бумагу и расписалось в книге, так уж и влипло. Я применил особую машину, через большое Б; потому что с тех пор, как существует космос, никто с ней ещё не справился!
— Ну хорошо, но зачем же было выбрасывать папки и выливать чай? — спрашивают они.
— Чтобы эта машина и вас потом не съела! — отвечает Трурль.
Забирает он с собой машинистку и улетает, благосклонно им кивая, а улыбка его прямо как звезда сияет.