Киберомахия
Шрифт:
Подхватил я за ручки коробку с другом - а он, чертяка, в теле, ощутительно тяжелый!
– поймал такси и полетел домой. Счастливый.
Ввалился в квартиру - и сразу к телефону. Звоню приятелю:
– Старикашечка, привет! Поздравь - друга купил! Настоящего! До гробовой доски! Вот он, теплый, красивый, - и нежно так по стенке ящика стучу.
– Я, брат, тысячу целковых выложил. Все равно что пианино или мотоцикл купил. Соображаешь? Ты заходи, брат, полюбуйся.
Стал я запоры с коробки снимать.
Тут
Но я сомнения отмел и сказал себе определенно: раз заплачено, то опасайся где-нибудь еще, а не на этом свете.
Снял я, наконец, запоры и сижу, любуюсь на ящик красочный. Глаз оторвать не могу. Тут же и применение коробке нашел. Поставлю я ее в углу на кухне и пальму в нее посажу.
Откинул я крышку и жду, когда же друг мой механический вылезет наружу. А он - ни гугу. Не шевелится и молчит. Как будто его там и нет.
Я сидел и огорчался. Прямо хоть беги назад.
Вдруг стружки зашевелились, в ящике затукало, завздыхало, потом стружки поднялись горбом, и народился из них мой друг механический. Увидал меня, встрепенулся, мотнулся вон из ящика и, очутившись на полу, одним движением весь отряхнулся и снова стал лощено-деловым, как в магазине за столом, и вновь сердечная улыбка заиграла на его лице.
– Ну вот. Я дома, - произнес он, потирая руки.
– Я твой друг, делай со мной что хочешь, повелевай как заблагорассудится. Все для близкого человека сделаю!
Ну что ж, думаю, поди, и впрямь не врет. Вон, и в магазине заприходовали... Дескать, верный спутник на всю жизнь.
– А как зовут тебя, любезный?
– спрашиваю.
– Как назовешь, так и будет.
– Ну, зовись тогда, мнэ-э... Выпертотом. Нравится?
– Нравится. Так чего желаешь, друг сердечный?
– Это смотря, что ты можешь.
– Все могу!
Ежели все, то еще ничего, думаю. Что б мне хотелось сейчас эдакого особенного? Чтоб на всю жизнь запомнилось и не стыдно было потом перед собой?
– Ага, - решил я.
– Неохота мне на работу идти, слабость какая-то одолевает... Сделай так, чтобы все считали, будто завтра у меня воскресенье.
Друг пожужжал, попыхтел, покрутился на месте и говорит:
– Готово!
– Мнэ-э... Вон ты какой шустрый... Ну, коли так, то сооруди тогда, чтобы я совсем работать перестал, а жалованье ко мне бы шло.
Еще две минуты - и уже готово. Хорошо иметь механического Друга!
– Так, - говорю после некоторого размышления, - это тебе и впрямь раз плюнуть... А сделай мне теперь автомобиль - не век же пешком ходить! И чтоб права, и... Словом, понимаешь.
И автомобиль добыл. Потом квартиру мою до восьми комнат расширил, мебелью в большом количестве модерновой обставил, с хрусталями и бронзой литой, фонтанчик устроил
– Ну, что еще?
– спросил Выпертот, изрядно потрудившись.
– Чего еще ты хочешь?
– Славы хочу. Хочу стать великим писателем, чтоб меня называли новым Львом Толстым.
Стал я писателем. Обо мне в газетах тут же напечатали. Дескать, живет такой-то и творит. Начал я в маститые выбиваться и дачу свою прозвал "Ясный овражек".
Словом, в один день - да что там, меньше, в несколько часов! заполучил я все и зажил припеваючи, как и должен уметь жить простой человек, идущий в ногу со временем.
Уж не помню, сколько минуло с тех пор, как вдруг является ко мне делегация, вся из товарищеских судей, и сообщает, что живу я на нетрудовые доходы, что на деле я дутый хапуга и все, что у меня есть, пора бы и конфисковать.
Естественно, возмущению моему не было предела, я рвал и метал, строчил объяснительные статьи, выступать порывался, но... не помогло.
Забрали у меня все. И дачу, и машину, и самолет, и квартиру, и даже ненаглядного друга моего Выпертота. А я так к нему привык, можно сказать, полюбил... Даже ящик красочный - и тот забрали!
В смятении душевном побежал я в магазин.
На витрине было пусто, и только белел плакат "Наш быт - лицо наших дней" с аршинными огненными буквами.
В магазине - все та же чистота, уют, и вдоль прилавков автоматы сияют, у каждого мастер сидит и починяет.
– Как же так?
– вскричал я оскорбленно.
Подошел ко мне продавец с лицом физика-теоретика, который ничего не открыл, но верит, что откроет, и сказал:
– Вышла ошибочка, молодой человек. Та машина, которую мы продали вам, для творчески-порядочных лиц предназначалась. Она уж слишком многомощная.
– Но отчего сказали, будто я на нетрудовые доходы жил?
– Да так оно и есть! Вы жили в ущерб государству. Думаете, машина из воздуха вам все это строила? Нет! Она выкрадывала имущество народное и передавала вам. Так вы и жили.
– Что же делать мне теперь?
– спросил я в отчаянии.
– Ничего, - успокоил продавец, - машину мы назад в витрину поместим, пусть постоит пока, где стояла. А вас - туда же!
– То есть как? За что?
– Я ж говорил вам - неувязка вышла, - пояснил охотно продавец.
– Вот поглядите.
Шагнул он ко мне, елейно улыбаясь, и вдруг проворною рукою под мою рубашку - шасть!
– и вытянул оттуда глянцевый ярлык на пурпурной тесьме.
– Вот, - сказал он, - мы думали, все обойдется, не станем вас расстраивать, да, видно, судьба... Вслух читайте!