Кибершторм

Мэзер Мэтью

– Вчера пришлось закрыть окна из-за холода, – признал я, и мне сразу стало ясно, что я сделал. Как можно быть таким идиотом? От голода мысли путались.

Чак сделал глубокий вдох.

– Признаки отравления угарным газом очень похожи на симптомы гриппа. Мы не болеем, потому что у нас электрический обогреватель…

Я встал и открыл дверь спальни.

– Винс!

Парень все еще работал за своей компьютерной станцией, каждый час просматривая сотни снимков, поступающих

со всех концов города. Экстренные сообщения он перенаправлял сержанту Уильямсу.

В дверном проеме квартиры Чака появилась голова Винса. Я объяснил ему, что заходить нельзя, и поэтому он осторожно заглянул внутрь.

– Возможно, люди отравились угарным газом. Открой окна, направь сообщения тем, кто внизу, и извести Тони.

Винс потер красные, распухшие глаза, кивнул, потом молча закрыл дверь. Он устал.

– Завтра им станет лучше. Непоправимого ущерба для здоровья не будет, – сказал Чак. – Правильная мысль – устроить карантин для тех, кто пришел с Пенсильванского вокзала.

Я кивнул, чувствуя себя идиотом.

Чак потер шею и спустил ноги с кровати.

– Боже мой, холера.

Он наклонился вперед, и Сьюзи потерла ему спину.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь, малыш?

– Немного покачивает, но вообще неплохо.

– Нам повезло, – сказал я. – На нас напали не случайно – тот человек был одним из парней Пола.

Чак так и сел.

– Что?

– У нас есть фотография нападения…

– У тебя было время фотографировать?

Я забыл, что Чак провел несколько дней в беспамятстве и не видел, как развивалась ячеистая сеть. По подсчетам Винса, к ней уже подключилось более ста тысяч человек.

– Нет, не я, кто-то из очевидцев. Многие так теперь делают – это наш способ держать ситуацию под контролем.

Какое-то время Чак просто смотрел на меня, усваивая полученные сведения.

– Пожалуй, тебе стоит объяснить мне, что происходит.

– Чаю не хотите? – предложила Лорен. – И мы тогда вас оставим, сможете поговорить.

– Было бы здорово.

Сьюзи кивнула и взяла с постели Элларозу.

Пока женщины готовили чай и завтрак, я объяснял Чаку про то, что в ячеистой сети создаются «соседские дозоры», появляются инструменты для экстренных служб, и о том, как мы храним информацию.

В центрах помощи объявили карантин, поэтому этот источник продовольствия иссяк. Мы опустошили даже бутылочки с кетчупом и горчицей, которые смогли найти в доме. Все квартиры были обобраны дочиста.

Голод заставляет разум сосредоточиться на любом, даже самом крошечном кусочке пищи, и поэтому ты невольно проверяешь, не забыл ли ты что-нибудь, во всех ли углах посмотрел.

– Если сидеть на урезанном пайке, то продовольствия осталось дня на три, – объяснил я. Мы все стали экспертами по подсчету

калорий. – Я вышел ночью – для безопасности, – ориентировался с помощью очков ночного видения и дополненной реальности.

– Что? Стоит оставить вас на пару дней…

Я улыбнулся.

– И еще кое-что.

– Яичница с ветчиной?

Я покачал головой, продолжая улыбаться.

– Если бы.

– Так что?

– Парнишка нашел способ спустить твою машину.

– Пора убираться отсюда?

Я кивнул.

– И какой у нас план?

Я начал объяснять, когда из коридора вдруг донесся шум.

– Майк! Чак! – крикнул Винс.

Я встал и открыл дверь спальни. На пороге квартиры появился Винс.

– Они все умерли.

– Кто? – спросил я в ужасе, представляя себе вспышку холеры, которая уничтожила всех, кто сидел в карантине. – Люди на первом этаже?

Винс опустил голову.

– На втором. Я зашел проверить – и увидел, что все умерли. – Он посмотрел на меня. – У них был керосиновый обогреватель, и они врубили его на полную мощность при закрытых окнах.

Я заходил к ним днем раньше, и тогда за окном стоял электрический обогреватель – такой же, как и у нас.

– Где они взяли керосиновый обогреватель?

– Не знаю, но возникла проблема поважнее.

Проблема поважнее девяти трупов?

Я посмотрел в глаза Винсу, и мой желудок болезненно сжался.

– К нам идет Пол.

18-й день

9 января

– Они идут.

В голове мелькнула безумная мысль – надеюсь, они принесут еду.

Если мы должны драться, то, по крайней мере, призом должна быть еда. Шальная, нелогичная мысль – вроде той, что приходит в голову, когда ты едешь на машине: можно повернуть руль и выехать на встречную полосу.

На меня, на моих родных охотятся.

Голод мешал думать. Я постепенно ел все меньше; перед Лорен я притворялся, что ем, но на самом деле прятал крошки и кусочки. А потом, когда мы с Люком играли в коридоре, я доставал спрятанные вкусности – и он пищал от восторга. За его улыбку я был готов отдать что угодно.

– Ты меня слышишь? – спросил Чак. – Похоже, их шестеро.

Я кивнул. Группа точек на экране ноутбука пришла в движение. Я взял из миски на кухонной стойке стеклянную бусину, положил ее в рот и стал посасывать.

В открытое окно в спальне Чака подул холодный ветер.

Женщины и дети уже выбрались через окно на крышу соседнего здания, а Винс сейчас помогал выбраться Ирине и Александру. Оттуда мы могли спуститься по пожарной лестнице и вновь попасть в наше здание через другой этаж – двери специально стояли открытыми.