Кибервойна. Как Россия манипулирует миром
Шрифт:
– «У нас переизбыток информации и дефицит знаний», – сказали вы в одном из своих интервью. Неизвестно, какая информация правдива, а какая – элемент манипуляции, «обработки» общества. В одном из кружащих по сети роликов представитель сепаратистов по кличке Бес говорит, что он не станет ждать освобождения своих людей и отдает приказ убить заложников. Потом звучат выстрелы. Подлинный ли ролик, мы не знаем.
– По сети ходят как съемки постановочных экзекуций, такой вид тактического блефа, так и настоящих. В обоих случаях они сеют страх и углубляют информационный хаос, а заодно усиливают нашу беспомощность: мы не знаем, что они означают – смерть или блеф, как на них реагировать – возмущением или насмешкой. Вот драматическая дилемма информационного общества. Масс-медиа и интернет заваливают нас информацией, но сама по себе она не имеет значения, обретая его лишь тогда, когда подвергается интерпретации. Это требует времени и раздумий. В итоге интерпретация, то есть знание не успевает
– Выразительным примером служат здесь две войны в Ираке.
– В первой, которую вел президент Буш-старший, армия строго контролировала СМИ, позволяя передавать лишь ту информацию, которая складывалась в логичную и цельную картину. Послание было ясным, но начались протесты и обвинения в том, что официальная пропаганда скрывает сведения, показывающие истинный облик войны. Ведший вторую иракскую войну Буш-младший полностью изменил информационную политику: он пустил журналистов в боевую технику и позволил им делать репортажи с поля боя. В итоге они заполонили СМИ массой информации, из которой, однако, не вырисовывалось никакой осмысленной картины. Это тоже, разумеется, вызвало шквал критики, на этот раз в адрес СМИ.
– Третий вариант был во время войны во Вьетнаме. Тот конфликт освещали независимые журналисты.
– Это была первая телевизионная и одновременно последняя война, в которой интерпретация успевала за информацией, так как ее сбор и обработка требовали времени, что позволяло как-то задуматься. Но и это плохо кончилось, что описал в своей книге «Война в гостиной» Майкл Арлен (Michael J. Arlen). Сначала, веря уверениям властей о быстрой победе, телевидение в духе комиксов показывало бои бравых американцев, громящих Вьетконг. Потом, когда победа стала отдаляться, и поднялась волна антивоенных протестов, телевидение дистанцировалось от власти и начало показывать, как в страну приезжают гробы с останками солдат. Тогда в американских гостиных воцарился страх. Люди начали обвинять телевидение в том, что раньше оно лгало, скрывая правду о войне, а политики начали обвинять его в пораженческой пропаганде, практически предательстве родины. Так что попытка независимого освещения войны прессой тоже провалилась.
– Если принять тезис, что война – это продолжение политики, можно сказать, что искусство войны основано на обмане?
– Современные средства коммуникации, особенно интернет, значительно усложнили наши отношения с внешним миром. Вместо того чтобы показывать нам, каков этот мир, они заменяют его «изображаемым миром», то есть картинами, которые живут по собственным, все сильнее оторванным от действительности правилам. Французский философ Жан Бодрийяр (Jean Baudrillard) называет их симулякрами – копиями без оригиналов. Такие картины делают вид, что изображают действительность, хотя на самом деле являются независимым виртуальным явлением, с ней не связанным. В работе со знаменательным названием «Войны в Заливе не было» этот автор доказывает, что первой иракской войны, какой мы видели ее по телевидению, не было, потому что не могло быть. Поскольку война сверхдержавы со страной, которую оно может уничтожить в несколько минут, невозможна. В действительности была только военная операция, которая притворялась войной, а СМИ делали вид, что эту войну показывают. Весь этот цирк служил тому, чтобы было, что смотреть, и чтобы мировая общественность осудила Хусейна и морально оправдала Америку. О том, что обе стороны интересовала нефть, речи вообще не шло. Идя путем Бодрийяра, можно сказать, например, что такого Сейма в Польше, какой показывают СМИ, к счастью, нет. Мы видим лишь сварливых и некомпетентных политиков, плетущих интриги в закрытых кабинетах. Неудивительно, что большинство поляков оценивают этот орган власти негативно. Однако большинству соотечественников наверняка не приходит в голову, что они оценивают вовсе не Сейм, а медиа-симулякры. В этом заключается сегодня власть СМИ.
– Почему хорошая информация не может пробиться к адресату?
– Симулякры по своей сути не плохи. Наоборот, в СМИ преобладают хорошие симулякры. Маршалл Маклюэн (Marshall McLuhan), известный теоретик коммуникации, говорил, что СМИ заполнены хорошими известиями. Это реклама, которая объявляет миру, что появились средства, ликвидирующие проблемы человечества как, например, перхоть, прыщи или запоры. Но хотя в СМИ больше хороших, чем плохих сообщений, у нас складывается обратное впечатление. Мы сами в этом виноваты: эволюция снабдила нас механизмом преувеличения информации, сигнализирующей об опасности. Ведь лучше бояться маленькой букашки и стараться от нее защититься, чем недооценить ее и потом неделями бороться с боррелиозом. Даже в таблоидах есть масса позитивной, радующей информации, хотя эти газеты по своей концепции изображают мир в черных красках, всюду видя затаившееся зло.
– О чем говорит таблоидизация СМИ? Мы хотим простых правд?
– Да. Реальность слишком сложна, чтобы охватить ее мыслями и понять. Ее нужно упростить.
– Обнародование информации может ослабить безопасность государства. А дезинформация? Какие последствия может вызвать она?
– Если она не будет раскрыта, то выполнит свою задачу, а если будет, то приведет к двойной компрометации: ее автор оказывается обманщиком, да еще и неудачливым. Но случается, что даже если факт дезинформации, то есть умышленного деформирования реальности, не вскрывается, она все равно вредит своим создателям. Речь об эффекте бумеранга, когда действия по убеждению настолько интенсивны, настолько сильно воздействуют на эмоции, что их адресат реагирует не так, как планировалось, а ровно наоборот, назло, нередко изливая свой гнев на авторов этих действий. Это часто случается в ходе предвыборных кампаний. Навязчивое восхваление какого-нибудь политика вместо того, чтобы привлекать, отталкивает от него избирателей и даже от партии, выставившей этого кандидата. Так бывает и в случае агрессивной рекламы. В государственной политике это происходит реже, хотя в конфликтных ситуациях такой риск всегда есть. Он возникает, когда для подкрепления отчетливой политической позиции используются слишком односторонние аргументы, слишком сильные эмоциональные призывы, утрированные обобщения, акценты, умолчания и другие риторические приемы, нагромождение которых сложно вынести.
Можно себе, например, представить, что некоторые высказывания наших политиков, преувеличивающих под влиянием событий на Украине грозящую Польше со стороны России угрозу и требующих от союзников по НАТО усиления их военного присутствия в нашей стране, будут восприняты некоторыми западными политиками как свидетельство наших комплексов, застарелой русофобии, конъюнктурности, отсутствия реализма или других не украшающих нас черт. Не следует забывать, что в современном мире границы между умеренностью и чрезмерностью, информацией и дезинформацией, выгодой и убытком становятся более размытыми, чем раньше или вообще стираются. Информация – это оружие, но гораздо более обоюдоострое, чем когда-либо прежде.
– Так что, информация, это сильное оружие…
– Говоря кратко, да. Она приводит в движение нашу цивилизацию и задает ей направления развития. Информация – основа функционирования всех организмов и организаций: начиная с ДНК и тонких технологий до современных систем командования. Более того, сейчас информация начинает жить своей жизнью, находя себе лучшую среду обитания, чем человеческий мозг – процессоры и память компьютера. Когда мы думаем про умные дома, где компьютер собирает информацию о наших привычках и приводит в соответствие с ними домашние приборы, нам становится приятно. Но если мы вообразим, что другие, еще более умные компьютеры, могут спутать стаю птиц с баллистическими ракетами и начать атаку, по спине побегут мурашки. Мы успокаиваем себя, что компьютеры не ошибаются, или что с ними это происходит гораздо реже, чем с людьми. Конечно, но что будет, если очередное поколение умных компьютеров решит, что человеческий мозг настолько медленный и ненадежный процессор, что он угрожает цивилизации (а он действительно угрожает)? Удастся ли тогда кому-нибудь, как герою фильма Стэнли Кубрика (Stanley Kubrick) «2001: Космическая одиссея», остановить уничтожение людей компьютером? В 2001 году это еще не было проблемой, потому что компьютеры тогда не «думали», но что будет в 2051? Не задумаются ли они тогда об этом? Альтернатива – это только полное, абсолютное объединение человека с компьютером, то есть киборг. И человечество движется в эту сторону. Все быстрее…
Кибервойна между Россией и Западом
(Pagina 12, Аргентина)
Военное командование США считает, что аннексия Крыма Россией и последующее нарастание конфликта на востоке Украины – прямое следствие тщательно спланированной русскими военной операции, успешно проводимой с применением кибер-атак.
Последние события показывают, что информационные и гуманитарные войны между Россией и Западом переросли в кибервойну. Российское вторжение в киберпространство началось не сегодня. Достаточно вспомнить массированные кибер-нападения весной 2007 года на Эстонию и летом 2008 года на Грузию.