Кибервойны ХХI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден

Ларина Елена

Совокупность фактов и сведений позволяет с уверенностью утверждать, что кибервойна США против остального мира, и в первую очередь Китая, России и Ирана уже началась. Пока она находится на первой стадии эскалации, а именно в фазе тотального шпионажа, обнаружения множественных уязвимостей и внедрения в них программ-имплантатов многоцелевого применения. Причем, в любой момент начальная фаза неопознанной войны может по сигналу оператора быть переведена в фазу разрушительных в прямом физическом смысле этого слова военных действий.

Нельзя не отметить, что в первую фазу эскалации кибервойн вступили не одни Соединенные Штаты. Другим крупнейшим актором кибершпионажа, а соответственно и разработки многоцелевых вредоносных разведывательных и боевых программ, является Китай.

По оценкам экспертов в

сфере информационной безопасности и кибервойн на сегодняшний день лучшие в мире кибервойска имеются в составе Народноосвободительной армии Китая (НОАК). Китайская армия, технически проигрывая американцам в обычном и ядерном вооружениях, уже долгие годы целенаправленно вкладывает деньги именно в информационные технологии. В итоге ей удалось создать на сегодняшний день наиболее эшелонированную и мощную кибероборону страны, одновременно развивая наступательные кибервооружения. Китай сделал ключевым элементом своей военной стратегии «ассиметричное сдерживание» за счет создания киберподразделений.

Развитие китайских кибервойск осуществляется в соответствии с пятнадцатилетней стратегией (2006–2020 гг.) информатизации Китая, включающей вопросы использования киберсредств в целях национальной безопасности. Согласно специальному докладу ASRI (Австралийского института стратегической политики, связанного с австралийским разведывательным сообществом) «Enter the Cyber Dragon», опубликованном в июне 2013 г., структура кибервойск Китая выглядит следующим образом.

Китайские кибервойска сосредоточены во Втором, Третьем и Четвертом департаментах НОАК. Причем, решающую роль в кибервойнах призваны играть Третий департамент, обеспечивающий кибершпионаж и киберконтрразведку и Четвертый департамент, ответственный за атаки на компьютерные сети.

Помимо государственных кибервойск, соответствующие подразделения НОАК тесно взаимодействуют с Red Hacker Alliance. RHA является своего рода неформальной, но управляемой государством сетью хакеров, включающую десятки тысяч хакеров из Китая и других стран, в основном из китайской диаспоры по всему миру.

Помимо всемирно известных успехов китайцев в кибершпионаже, уже зафиксировано несколько случаев использования ими сложных платформ, типа многофункциональных троянов. В частности, они использовались в сентябре 2010 г. против австралийских правительственных сетей, в январе 2012 г. против европейского военного авиакосмического агентства и известной компании по безопасности ASC. Кроме того, многие эксперты связывают с RHA размещение вредоносных имплантатов в сентябре 2012 г. в сетях аэрокосмических предприятий, принадлежащих правительству Индии, а также в марте 2011 г. в сетях RSA — крупнейшей компании-производителе электронных ключей безопасности. В результате, предположительно, китайским хакерам удалось проникнуть в корпоративные сети крупнейших подрядчиков Пентагона L-3 Communications Lockheed Martin и Northrop Groumman, и изъять стратегически важную научно-техническую и технологическую документацию, касающуюся военных разработок.

Наряду с Соединенными Штатами и Китаем объявили о создании киберподразделений в составе вооруженных сил Израиль, Великобритания, Иран, Германия и т. п.

1.7. На пути к кибермиру

Несмотря на развернувшуюся гонку кибервооружений и фактически начало пассивной фазы кибервойны, в долгосрочной перспективе, новая цифровая война не соответствует интересам ни одной из стран мира и может иметь труднопредсказуемые экономические, политические, а возможно и военные последствия для всех. Поэтому крупномасштабной кибервойны необходимо избежать.

Необходим кибермир, который базируется на цифровом равенстве и равном доступе, правах и ответственности всех суверенных государств в отношении всемирной Сети. Именно эти принципы заложены в «Основах государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 г.» Сходных позиций придерживаются и другие участники таких организаций, как БРИКС, ШОС, ЕврАзЭС.

Предотвратить переход из пассивной в активную фазу кибервойны могут только согласованные усилия мирового сообщества, и в первую очередь тесное сотрудничество и взаимодействие стран-лидеров

в сфере информационных технологий в целом и информационной безопасности, в частности.

Первым необходимым шагом на этом пути, предусмотренным «Основами государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 г.» является интернационализация управления интернетом под эгидой ООН, обеспечение цифрового равенства и суверенитета всех стран.

Переход от сегодняшнего и де-факто, и де-юре нерегулируемого в международном масштабе интернета к ясной и понятной схеме единого интернета, состоящего из информационных пространств суверенных стран, позволит четко определить не только права, но и ответственность каждой страны за соблюдение безопасности интернета в целом и отдельных его сегментов. На практике это означает, что страна должна нести ответственность за акты киберагрессий, которые осуществляются из или с использованием информационного пространства страны. Естественно, что мера ответственности должна зависеть от степени вовлеченности страны в провоцирование или участие в кибервойне. При этом в соответствующих международных соглашениях, по мнению экспертов, должны быть четко прописаны возможные санкции и условия их применения к стране-нарушителю. В условиях, когда агрессором могут быть не только государственные или частные структуры, но и неформализованные сетевые образования, признание цифрового суверенитета означает государственную ответственность за пресечение деятельности таких организаций и образований, прежде всего, силовыми структурами самой страны, а при необходимости и с согласия страны — с подключением международной помощи.

Изменение структуры управления Интернетом и разработка соответствующих международных соглашений естественно потребуют определенного времени, но все потенциальные участники этого процесса должны понимать, что распространение кибервооружений происходит не по годам, а буквально по месяцам. Соответственно возрастают риски кибервойны и кибертерроризма. Поэтому в данном случае необходима быстрая и согласованная работа всех заинтересованных государств.

Другой очевидной и возможно непопулярной мерой по пресечению неконтролируемого распространения кибервооружений и их частной разработки является ужесточение контроля не только за интернетом, но и другими альтернативными интернету сетями, включая так называемые мэш- и пиринговые сети. Причем, речь идет не только о деанонимизации интернета и пользователей электронных коммуникаций в широком смысле этого слова, но и о расширении предусмотренного национальными законодательствами возможностей государственного контроля за деятельностью компаний и отдельных лиц, задействованных в разработках в сфере информационной безопасности, а также отработке методик тестирования проникновения. Многие полагают, что одновременно должны быть ужесточены национальные законодательства в части хакерской деятельности, наемничества в сфере информационных технологий и т. п.

В современном мире выбор между ничем не ограниченной личной свободой и ответственным, укладывающимся в социально безопасные рамки поведением, перестают быть темой для дискуссий и предметом для спекуляций. Если национальные правительства и международное сообщество хотят предотвратить кибервойны, то необходимо публично и открыто ввести соответствующие нормы в национальные и международное законодательства. Эти нормы должны позволить усилить суверенный технический контроль над поведением, частной и коммерческой деятельностью в интернете с целью обеспечения национальной и международной безопасности в киберпространстве.

Возможно, заслуживает также обсуждения вопрос о создании на базе потенциала ведущих в сфере информационных технологий стран, прежде всего, Соединенных Штатов, России, Китая, Великобритании, Японии и др. международных сил по раннему обнаружению и пресечению угрозы кибервойн. Создание таких международных сил позволило бы с одной стороны в ускоренном порядке мобилизовать в значительной степени взаимодополняющий потенциал различных стран для пресечения кибервойн, а с другой стороны волей-неволей сделало бы их разработки более открытыми, а соответственно и менее угрожающими для других участников пула, добровольно взявших на себя повышенную ответственность за соблюдение кибермира.