Киборги не умирают
Шрифт:
Надо было торопиться. Люк можно было попытаться расклинить, но, обежав шлюпку в поисках инструмента, Антон вынужден был остановиться.
— Однако, — констатировал он.
Противоположной стороны катера практически не существовало, имела место обширных размеров дыра с остатками проводки, в которую просматривался разгромленный салон.
Чудом уцелевшие лампы безучастно освещали безотрадную картину. Практически, сохранился только пульт, всего остального как-будто никогда и не было в природе, некуда было даже присесть.
Предстояло дискомфортное путешествие, но Антону
В момент старта словно феникс из пепла, из огня возник раптор, и брюхо медленно поднимающейся шлюпки оказалось прямо над ним. Со шлюпки свешивался полуоторванный пандус, раптор подпрыгнул и орочами вцепился в него.
Поотставшие гвардейцы, потеряв на время грайвер и узревшие его лишь по факту старта, запоздало открыли огонь — летящие сквозь ночь арбалетные болты, это было красиво.
На высоте километра Антон остановил ненадолго подъем, чтобы облачиться в скафандр, и пропустил величественное зрелище, которое мог увидеть, если бы выглянул наружу. Плавно покачиваясь, грайвер завис в пустоте, а, уцепившись за него, в виде гигантского скорпиона распластался жуткий раптор, по размеру едва ли меньше удерживающей его машины.
Уже через восемь минут Антон был на орбите, и с небольшим трудом, но все же вывел грайвер к станции.
Еще при подлете он понял, что с ней что-то не так.
— Атканларский долбанный крест! — вырвалось у него.
Ему не верилось, что такое могли сотворить с его имуществом, в которое он вбухал почти все свои деньги. Сначала, он подумал, что его ждет очередная засада. Но в таком случае враги не стали бы афишировать свое присутствие.
Станция оказалась полностью разгерметизированной. Главный шлюз и резервный порт были распахнуты настежь. Зрелище получилось дикое. Базу крутило по замысловатой траектории, и при вращении из нее вывалились все незакрепленные предметы. Зато теперь станцию сопровождала целая плеяда искусственных спутников в виде предметов скромной меблировки, изолировочные коврики, какие-то шланги, раструбы, огнетушители. И все это в толстом меху сверкающего инея.
Антон не без труда славировал между всем этим теперь хламом и подвел грайвер вплотную к откинутой платформе главного шлюза. Перед тем как покинуть грайвер, Антон откинул фальшь панель и, отсоединив из разъема, выдвинул из паза плавно заскользивший пенал, снабженный ручками для транспортировки — искусственный интеллект.
Когда он выбрался сквозь пробоину, то вынужден был некоторое время подождать, так как при вращении платформа немного отъехала. Дождавшись, когда она снова приблизилась, Антон включил ранцевый двигатель на малый ход и вплыл в шлюз. Его радушно встретил огромный сугроб замерзшего кислорода. Коридор так сильно обмерз и покрылся льдом, что для движения оставался лишь узкий проход.
Антон сразу распрощался с идеей что-либо прихватить со станции, для этого ее надо было сначала оттаять, а посему подплыл к телепортационной кабине. Кое-как ему удалось
Иван сразу установил, что ущерб станции не причинен внешним врагом, а вызван действиями самой станции, а те в свою очередь инициированы неправильной командой, вернее, целым рядом неправильных команд. Антон спросил, кто выдал эту неправильную команду.
— Мой помощник, — ответил Иван. — Посмертно.
— Молодцы вы оба, — вздохнул Антон.
Искин запустил тестовые программы устройства плавного пуска, и те показали, что функционально порт находится в границах рабочих параметров, и кабина полностью изготовлена к работе. После окончания тестирования, Антон зашел в кабину и забрался в ложемент. Горевшая предостерегающая надпись: "Дисфункция систем координат. Пользование кабиной опасно для жизни!" была покрыта толстой коркой льда, и Антон не смог ее прочитать.
Кабина плавного пуска по существу была кораблем в корабле, имела свой собственный энергоресурс и была полостью герметична. Задраив люк, спецназовец включил подачу кислорода. Когда стало можно дышать, он с наслаждением снял надоевший скафандр. Потом оттаяла надпись, и он понял, что погиб.
Как только Антон задраил люк камеры, на край откинутой платформы опасливо выполз ороч. На сей раз, он напоминал обычную змею, имел пасть с языком-тройчаткой и два выпуклых, словно базедовых глаза.
Ороч пошипел на окружающий его лед, попутно высматривая врага. Не заметив опасности, он издал непривычный для змеи звук — высокий неприятный посвист, наподобие которого издает атакующий жертву ястреб.
На платформе появились другие орочи. Они закреплялись в тех местах, где имелись выступы блокираторов, а когда оплели всю конструкцию пандуса плотной сетью, начали втаскивать самого раптора. Вскоре он вступил на край платформы передними копытами, подтягивая задние. Внезапно, копыта его заскользили по льду, и он едва не рухнул обратно. Но чудом удержался, уперевшись в край напрягшимся хвостом.
Раптор был разумен, и разум его, направленный лишь на разрушение и смерть, был беспощаден и страшен. Раптора звали Кетанг.
Во второй раз за один день он чуть не погиб из-за чужака, он такие вещи не забывал. По-прежнему упираясь хвостом и одновременно глубоко вдавливая копыта в лед, Кетанг вошел внутрь станции. Внимание его привлекла дверь кабины плавного пуска, сотрясаемая ударами — это Антон пытался выбраться, не подозревая, какая теплая встреча ждет его снаружи.
Внезапно, кабину окутали голубые сполохи, включалась система телепортации.
Раптор понял, что жертва ускользает, и его ненависть оказалась сильнее инстинкта самосохранения. Тогда он подобрался к кабине вплотную и обнял ее своими многочисленными орочами.
И в это время система телепортации включилась.
4. Не ждали
Когда Антон понял, что от него ничего не зависит, то смежил веки и расслабился.
Он смылся с Шарагда, его даже не расстреляли — и это главное. А обо всем остальном пусть думает Ушумский разумный пузырь. У него голова большая.