Киевской Руси не было, или Что скрывают историки
Шрифт:
Вместе с тем в памфлете „Тимарион“ (XII в. См.: Timarion) сообщается о русских (?) купцах, спешащих в Солунь из Крыма, а по императорским актам второй половины XII в., итальянским купцам не гарантируются свобода и безопасность торговли в районе Крыма и Приазовья. К середине XIII в. уже сообщается о набегах и владениях „скифов“, т. е. половцев или татар, в крымских городах. Крым и соседние с ним земли представляли собой своеобразную часть русской земли, где происходили непосредственные контакты русских с византийцами – церковные, торговые, политические.»
А как же знаменитый торговый путь из варяг в греки по Волхову и Днепру? В том-то и дело, что этот маршрут появился только тогда, когда у историков появилась необходимость надуть шарик фантомной истории Киевской Руси. Если городок Киава и существовал в описываемый период, то он мог быть лишь столицей маленького удельного княжества, довольствуясь ролью посреднического торгового центра. Торговля же международного масштаба со скифами-русами велась через Крым. Собственно, иначе и быть не могло. Ведь скифы по представлениям ромеев обитали в северной Гиперборее, то есть в бассейне реки Волги
Вообще, в ромейских источниках порой достаточно ясно читается противопоставление народа «росы» славянам. По мнению Бибикова, «очень важны свидетельства Константина Багрянородного о взаимоотношениях росов и славян. Судя по приводимому ниже тексту, византийцы еще в Х в. отчетливо разделяли росов и славян как в этнолингвистическом, так и в политическом отношении. Славянские племена, перечисленные в трактате, являются данниками („пактиотами“) росов». Но если росы не славяне, то кто же? Вполне можно предположить, что племя росов обитало где-то в лесостепной зоне по Днепру выше порогов, терроризируя славянские племена, живущие в лесах выше по течению. Поскольку связь лесных славян с внешним миром была возможна только по Днепру, росы монополизировали торговлю с ними. Вполне вероятно, что река Рось, впадающая в Днепр ниже Киева, названа так в честь росов (или наоборот).
Судя по описаниям, росы были самыми свирепыми и кровожадными разбойниками в мире. Их образ жизни Константин Багрянородный описывает достаточно подробно: «О россах, отправляющихся с однодеревками из Росии в Константинополь… приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Pocuu, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии – рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] вхожи в эту самую реку и отправляются в Киаву. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство… снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витечеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски „Не спи“. Порог [этот] столь же узок, как пространство циканистирия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, извергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами дно, волокут их, чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [ее] шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Островунипрах, что означает „Островок порога“. Он подобен первому, тяжек и труднопроходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает „Шум порога“, а затем так же – четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачивакитов (печенегов. – Авт.). А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также, одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по сю сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает „Кипение воды“, и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как „Малый порог“. Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты, [идя] из Росии, и пачинакиты на пути к Херсону. Эта переправа имеет ширину ипподрома, а длину, с низа до того [места], где высовываются подводные скалы – насколько пролетит стрела пустившего ее отсюда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против росов. После того как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить ихживыми.
От этого острова росы не боятся пачинакита… Зимний
Как видим, автор описания разделяет славян и росов. Судя по приведенным топонимам, их языки не очень-то близки. Упомянутая Константином крепость Самватос более ни в каких летописях не встречается. Где находилась крепость Витечева, неизвестно, но можно предположить, что это был сборный пункт росов перед поргами (Канев?).
Для чего же росы направлялись в Романию? Никита Пафлагон [108] , в «Житии патриарха Игнатия» так описывает известный поход росов на византийскую столицу: «В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту прийдя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византия (т. е. Константинополя. – Авт.) острова, грабя все [драгоценные] сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами» (N. Paphl. 21. 14–19).
108
Византийский философ конца IX – начала X в., ученик Арефы Кесарийского.
Не совсем понятно, о каких островах идет речь. В Черном море возле Константинополя островов не наблюдается, они есть в Мраморном море, но в этом случае выходит, что росы явились из Адриатики. Но сам характер непрошенных гостей описан весьма выпукло. Патриарх Фотий (тот самый, который якобы крестил Русь), говорил о нападении в 860 г. на Константинополь «народа, ставшего у многих предметом частых толков, превосходящего всех жестокостью и склонностью к убийствам, – так называемого [народа] рос…» [109] . Исследователи считают это первым официальным упоминанием росов, поскольку оно содержится в «Окружном послании восточным патриархам».
109
Photius. Ер. Р.50, № 2. С. 293–296.
Столь же бесцеремонно росы вели себя и в других местах. Неизвестно точно, когда состоялся их набег на Амастриду, торговый город на малоазиатском побережье Черного моря, но нравы мы наблюдаем все те же: «… Было нашествие варваров, росов – народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный и на деле, и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигнул наконец и до отечества святого (св. Георгия), посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их [нечестивые] алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого, готового противостоять».
Так пишет о россах в «Житии Георгия Амастридского» неизвестный автор [110] . Подобного рода упоминаний можно найти еще много, но речь о россах идет в основном, как о разбойниках. Константин Багрянородный сообщает довольно-таки удивительные известия об этом загадочном племени: «… печенеги стали соседними и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб, [посему] и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с печенегами. Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось».
110
Первый издатель русского перевода текста В. Г. Васильевский считал, опираясь на стиль изложения, что автором памятника был известный агиограф (жизнеописатель святых) IX в. диакон Игнатий.
Спрашивается, чем же занимались росы, коли они не знали сельского хозяйства, и даже лодки им делали данники-славяне? Если Константин сообщает верные сведения, то они могли жить исключительно за счет грабежа. В этом ключе вполне допустима концепция варяжского происхождения росов (тем объясняется противопоставление их славянам), однако никаких неоспоримых аргументов в пользу этой гипотезы не имеется.
Можно ли говорить о том, что росы создали мощное государство? Свидетельств об этом нет. Это вынуждены признать даже авторы книги «Древняя Русь в свете зарубежных источников». Снова обратимся к статье Бибикова: «Собственно же Русь ограничивалась, вероятно, территорией, освоенной полюдьем киевского князя. Таким образом, если обратиться к названным в византийском трактате русским городам, то Русью в узком смысле слова следует считать, согласно Константину, Киевскую, Черниговскую и Переяславскую земли, т. е. территории Приднепровья».