КИФ-5 «Благотворительный». Том 3 «Для взрослых»
Шрифт:
– Ничего не понимаю, – взмолилась Марина. – Говори на человеческом, а не на чехословацком. Что же всё-таки случилось?
– Случилось то, что теперь я буду вечно молодым, и мне всегда будет восемь.
– То есть?
– То и есть, что и Землю таки тоже затронуло. Из-за этих планетарных пертурбаций скорость обращения нашей планеты вокруг Солнца несколько замедлилась.
– Насколько несколько?
– Ровно настолько, чтобы перестали случаться високосные года в календарях. Только что официально объявили об их отмене. Теперь
Марина смотрела на него влажными от сочувствия глазами. Она разжала пальцы и теперь успокаивающе поглаживала своего мужчину по руке. Тот, казалось, был уже близок к тому, чтобы пустить слезу, но его опередили.
Кто-то в глубине зала зашёлся громкими и истеричными рыданиями, вызывая официантско-административную суету.
– И не у меня одного! – заключил Артём.
Александр Никишин
«Огни самбуки»
Тим проснулся с жуткой головной болью.
«Погудел вчера… Или ещё и сегодня захватить успел?…» – подумалось ему сквозь уколы боли.
Это же надо так совпасть! Отмена карантина, все надеются, что теперь уж насовсем, и немножко денежек на счёт кинули за купленное приложение. Не бог весть что, но некоторое время пожить выше среднего можно будет.
Вот и начал…
Лихое начало беды…
Теперь же…
«Пациент скорее мёртв, чем жив… Пациент скорее жив, чем мёртв… Одно из двух… или пациент жив или он умер…»
Откуда это? Что-то до боли знакомое…
Боль…
Тим открыл глаза, и, прикрывая их рукой от резкого, стального утреннего света, что пробивался сквозь прозрачные гардины, осмотрелся.
Он лежал на кровати, укрытый одеялом, а голова покоилась сразу на нескольких подушках различных размеров. Пододеяльник и наволочки были из атласной ткани, кремово-розового цвета и изобиловали кружавчиками. Над ним был потолок, выложенный зеркальной мозаикой, изображавшей переплетающиеся цветки нарциссов. С потолка свешивалась вычурная, о пяти рожках, люстра в супрематическом стиле. Два плафона квадратные, один треугольный и ещё два овальные. Квадратные были чёрного и красного цветов, треугольник – зелёный, овалы – голубой и жёлтый…
На первый раз хватит впечатлений.
Тим закрыл глаза.
Что за кукольный домик?
В голове опять зазвучало: «Если он жив – он останется жив или не останется жив. Если он мёртв – его можно оживить или нельзя оживить…»
Откуда это? Что-то такое знакомое-знакомое.
– Мой герой, – послышался откуда-то сверху женский, певучий голос. – Принесла тебе рассольчику. Полечиться.
Тим открыл глаза и приподнялся на подушках.
Взглянув на девушку, стоявшую перед ним и державшую в руках серебряный поднос с хрустальным, наполненным чем-то зеленовато-прозрачным, стаканом на нём, Тим вспомнил, откуда были эти терзавшие его цитаты.
«Приключения Буратино»!
Глава,
Вот, стоит перед ним такая: небольшая, стройненькая, и прямо воздушная в своём кружевном халатике по самые, как говорится, выше коленок. Глаза с пушистыми ресницами синие-синие, как васильки. Носик небольшой, аккуратненький. Щёчки с ямочками от улыбки-очаровашки – сочетания жемчужных, ровных зубов и чуть припухлых губ. Ножки длинные и гладкие. Руки, обнажённые по плечи, были также гладкие, в меру тонкие, бархатистая кожа. Только вот волосы, волна изящных кудряшек насыщенно-соломенного цвета, ниспадающие на покатые плечи, не соответствовали образу Мальвины.
«Это не Мальвина, – подумал Тим. – Значит и я – не Буратино… Тогда где я, блин?»
Усмехнувшись, Тим через силу приподнялся на подушках, подхватил с подноса стакан и стал вливать его содержимое в свой обезвоженный организм.
«Рассол», скорее всего, было лишь условным названием этого напитка, потому что лечебный эффект оказался гораздо более чудодейственен, чем можно было ожидать от рассола в классическом исполнении. Полегчало мгновенно. Тим удовлетворённо крякнул, поставил стакан на поднос и откинулся на подушки, блаженно прикрыл глаза.
Зацокали удаляющиеся шаги девушки.
– Сейчас будет готов кофе, – услышал он голос Немальвины. – Присоединяйся! Халат на стуле возле кровати.
Тим осмотрелся. Возле кровати действительно стоял винтажный стул, а с его спинки свешивался махровый, белоснежного цвета халат. Рядом, на полу, виднелись такого же цвета тапочки без задников.
«Люкс», – подумал Тим.
Он откинул одеяло и обнаружил, что он голый.
«Да что же это такое? – пронеслось в голове. – Где я, блин?» Привычный каламбур.
Фамилия Тима была Яблин.
С такой по жизни не соскучишься. Особенно, когда ему пришлось год отслужить в космических войсках.
– Товарищ генерал-лейтенант, младший лейтенант Яблин по вашему приказанию…
– Что! Как вы обращаетесь к старшему по званию?! Хотите взыскание?!
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите объясниться!
– Разрешаю!
– Товарищ генерал-лейтенант, Яблин моя фамилия. Младший лейтенант Тимофей Яблин!
– Гм… Товарищ майор! Ко мне, со списком личного состава вверенного вам подразделения!
Анекдот…
И так всякий раз, когда в часть заносило с инспекцией высшее начальство. А заносило их часто, и всем им хотелось посмотреть на самого лучшего здешнего программиста.
Майор после такого всякий раз говаривал:
– Жениться вам нужно, младший лейтенант, и фамилию жены брать, если в двадцать пять, при замене паспорта, поменять не догадались. С такой фамилией карьеры не сделать, особенно в армии.
Выражение лица Тим в свои тогдашние двадцать шесть, шифровать так и не научился. На нём явственно читался ответ майорским тирадам: