Кифа, или Святой Пётр

Бриньон Луи

— Тогда прими душу своей невесты…Господи!

Едва прозвучали эти слова, Олеся стала медленно оседать возле обелиска. В эту минуту Евстас, не в силах сдерживать армию зла, отступил на площадь. Его преследовали пять карликов и два демона. Демоны пролетели мимо статуй с мучениками и, поднявшись ввысь, стремительно полетели вниз, собираясь в последний раз обрушиться на Евстаса. Кинсли издала

крик отчаяния, и тут же рядом с ней раздались потрясённые вздохи,…все, кто находились на площади, опустились на колени при виде изумительного, потрясающего зрелища. Статуя Святого Петра ожила,…в каждой руке Святого был зажат демон. Демоны издавали страшные крики и извивались, пытаясь вырваться, но нет…апостол, грозно взирая на демонов, не отпускал их. Из церкви высыпали священнослужители. Едва оказавшись снаружи, все они падали ниц…ещё мгновение, и Первоверховный апостол ударил обоих демонов об площадь, превращая их в прах. Едва это произошло, Евстас ринулся на архангелов. Над площадью взвилась длань Апостола. Раздался громоподобный голос:

— Мученики, восстаньте!

Не успели эти слова отзвучать, как все статуи вокруг площади зашевелились. От каждой из них возникло отдельное сияние. Вслед за этим действием, все мученики воздели руки к небу, и снова раздался голос Святого:

— Великий Рим…восстань и накажи зло!

Сияние от площади начало лучами расходиться по всему городу. Послышался шум. И он нарастал неумолимо. В воздухе показались легионы римлян, летящие на колесницах. Подобно грому с неба, они обрушились на армию зла. Одна за другой возникли три яркие вспышки…

Эпилог

Боуд, Александрова, профессор Коэл и Савьера стояли на живописном мосту и смотрели на Тибр. Все четверо улыбались. Внезапно раздался голос Савьеры:

— Шеф, ты, конечно, главный,…но я такого насмотрелся за эти дни,…в общем, мне надо уехать на пару месяцев. Хочу побыть с женой!

Боуд, радостно улыбаясь, махнул рукой на Савьеру. Уходя, тот пробормотал под нос:

— Мог бы и повежливей попрощаться…

Оба профессора забросали вопросами Боуда. Тот поднял обе руки, словно сдавался в плен.

— Хорошо. Хорошо. Я всё расскажу. Для начала, я уже давно догадывался о том, что кольцо может сломать все пять печатей

и тем самым помочь князю Евстасу уничтожить архангелов. Кольцо олицетворяло пять самых великих добродетелей для каждого христианина. И, в моём понимании, они должны были разрушить печати. Что касается Олеси, я всегда задавался вопросом «зачем она находится рядом с нами»? И когда ты мне рассказала о невестах Христа, я нашёл ответ. Вот коротко и всё. Если у вас всё же остались вопросы, приберегите их, уважаемые профессоры, на следующий раз. Кто знает, что именно ждёт нас всех впереди?

Такой разговор происходил на берегу Тибра. Несколько месяцев спустя, у другой незаметной речки в Орловской области происходил другой разговор. Двое мужчин ловили рыбу и громко переговаривались. Один говорил:

— Ты помнишь этого…

— Ската, — подсказал второй.

— По–моему, это был мужик на коне, — возразил первый.

— Тебе показалось…

— Да? А это мне тоже кажется? — спросил он, указывая на реку. Второй проследил за направлением его руки. По середине речки, едва касаясь пятками воды,…бежала девушка в золотистом платье. Волосы на голове были уложены кольцами. Она заливисто смеялась. Девушка подбежала к рыбакам.

— Ловится рыба? — голос у девушки был мелодичный, наполненный весельем.

Оба остолбенело глядели на неё, не в силах вымолвить ни единого слова. Неожиданно рядом с ними раздался мужской голос:

— Вот ты где!

Рядом с девушкой появился всадник на белоснежном коне и в белоснежной рубашке. Брюки были закатаны до колен. Босые ноги были вложены в стремена.

— Ты меня искал? — девушка лукаво сощурилась.

— И не собирался даже, — засмеявшись, всадник поскакал по реке.

— Я тебя догоню! — закричала ему вслед девушка.

— Не догонишь! — сквозь смех прозвучал ответ.

— Ах, так, — девушка окунула руки в воду и начала ими кружить в разные стороны. В такт этим движениям в реке поднялся водяной вихрь. Он подхватил девушку в свои объятия и понёс вслед за всадником.

— Я догоню тебя, Евстас! — звенел вдоль реки счастливый голос!

Конец!