Киллер по красавицам
Шрифт:
– Паша, ложись сюда!
– На пол? – Изумлению парня не было предела. – Но там жестко! И холодно!
– Ах, тебе холодно? Тогда дуй домой!
– Нет, что ты, я лягу… – промямлил парень, сел на одеяло и, к нашему с Аленой изумлению, начал… раздеваться. Он медленно расстегнул толстую мохеровую кофту, затем плавным движением попытался скинуть серую полинявшую майку, но та каким-то образом застряла, похоже зацепившись за оттопыренное ухо. Паша обиженно запыхтел и начал с силой драть майку, пытаясь стянуть ее с головы. Мы с Аленой в шоке переглянулись, затем хозяйка квартиры подскочила к парню и рывком стянула с него майку. Увы,
– Ты чего? – обиженно заныл он. – Ты мою майку зачем порвала? Я же для тебя стараюсь, а ты!
– Какого хрена ты устроил для нас стриптиз? – закричала выведенная из терпения Алена.
– Ты же сама велела ложиться спать! – Похоже, Паша искренне удивился. – Неприлично ложиться в постель одетым!
– Особенно при дамах! – с пафосом воскликнула я. Несмотря на крайнее напряжение, ситуация наконец-то начала меня забавлять. Но Алене чувство юмора изменило напрочь.
– С твоим могучим торсом неприлично раздеваться догола! – завизжала она. – Я теперь всю ночь не засну – кошмары сниться будут!
– Ты чего? – Паша решил обидеться. – Тебя что, моя фигура не устраивает?
– Именно!
– Тогда одеваюсь и ухожу, – мрачно произнес Паша.
С печальным выражением на лице он поднял с пола нелепую тряпицу, некогда бывшую майкой, и попытался ее надеть. Но майка не хотела держаться на одной лямочке и все время кокетливо сползала набок, открывая правую половину впалой груди, поросшей редкими рыжими волосиками. Все с тем же трагическим выражением Паша завернулся в теплую кофту, встал, поскользнулся на одеяле и, испортив весь эффект, без всякой торжественности плюхнулся обратно.
– Снимай свою кофту и спи! – Мне надоел этот нелепый спектакль.
– Она меня не хочет! – Он обличающе потыкал пальцем в опешившую Алену.
Я перевела глаза с указательного пальца Паши на плакат с надписью «Ты записался добровольцем?» и начала истерически смеяться. Алена проследила за моим взглядом, и жуткий хохот заставил согнуться уже нас обеих. Мы хохотали долго, не слушая обиженные Пашины выкрики, смех потихоньку сменялся слезами, но остановиться мы не могли.
Заснули мы лишь около четырех утра, с трудом успокоив Пашу и заверив его в том, что против его могучей фигуры ничего не имеем, все дело лишь в наших истрепанных нервах. Правда, брюки его все же попросили не снимать. Когда в половине шестого утра нас разбудил будильник, мы не смогли вспомнить ни одной версии из казавшихся ночью такими правдоподобными. Я вызвала такси, и мы, захватив и не желающего покидать нас в беде Пашу, всей компанией отправились в гости.
Гоша жил на четвертом этаже блочной пятиэтажки. Жильцы дома почти все уже поменяли стандартные деревянно-щелевые окна на стеклопакеты, и лишь грязно-серое окно Гоши неприятно выделялось на фоне белоснежных рам. Лифта в доме, разумеется, не было. Запыхавшись, мы поднялись по лестнице, и я изо всех сил заколотила в дверь. Коленки предательски подрагивали, правое веко слегка подергивалось. А вдруг сейчас Аленин хахаль, рассвирепев, просто спустит нас с лестницы? А вдруг, наоборот, он дома не ночует, и сейчас кто-то из потревоженных соседей вызовет милицию? Но, как и ожидалось, сонный хозяин был дома. Даже не спросив наших имен, он в халате на голое тело отворил дверь и замер:
– Алена! Да ты спятила! Половина седьмого утра!
– У меня пропал золотой кулон! Я, когда от тебя уехала, его много раз искала, а потом вспомнила, что в последний раз его видела в твоей тумбочке. Мне сегодня на день рождения к другу идти, только кулон к новому платью подходит. Так что не сердись, сейчас возьму украшение и тут же слиняю.
Отодвинув совершенно обалдевшего парня, Алена прошла в квартиру. Мы с Пашей дружно двинулись за ней. Опомнившись, Гоша помчался за нами с криком:
– Эй, стойте, не ходите в спальню! Стойте, мать вашу, кому говорю!
Продолжая бодро двигаться в сторону спальни, я краем уха отмечала виртуозность нецензурных конструкций. Наивный, он думает нас остановить! Красиво излагает, однако. Вот только изящная словесность ему не поможет. Мы ворвались в спальню и замерли на пороге. В узкой постели, прикрытая одеялом до подбородка, лежала девушка с длинными черными волосами.
На секунду замешкавшись, Алена одним прыжком подскочила к кровати и сдернула с незнакомки одеяло. Из всей одежды на девушке обнаружились алые трусики. А грудь у девушки ничего, размера третьего, а то и четвертого. И на мой взгляд, вполне натуральная. Краем глаза покосившись на Пашу, я поняла, что и он оценил внушительный бюст незнакомки. Глаза у нашего защитника и хранителя стали вполлица, из приоткрытого рта, похоже, потекла слюна.
– А где мой кулон? – деловито спросила Алена.
Незнакомка, похоже, окончательно обалдела. Тут в спальню ворвался Гоша:
– А ну все на… пошли отсюда!
– Алена, звони в милицию! – строго приказала я. – Скажи, люди украли ценную вещь и отдавать не хотят. Мы свидетели.
Алена быстро достала из сумочки мобильный и сделала вид, что звонит. Впрочем, набрать номер она все равно бы не успела, подбежавший Гоша выхватил телефончик из ее рук.
– Ты что, совсем… – К сожалению, более ничего цензурного из его уст не донеслось. Мы молча переждали новый приступ гнева. Затем все тем же деловым голосом Алена произнесла:
– Можешь ругаться сколько хочешь, но у меня полно свидетелей, что я носила кулон, когда у тебя жила. А мой отец и подруга подтвердят, что, когда я собирала вещи в твоей квартире, кулона среди них не оказалось. Хочешь, чтобы милиция у тебя обыск провела?
Длинноволосая брюнетка тем временем вышла из оцепенения и, вскочив с постели, накинула-таки на себя шелковый алый халатик и теперь стояла рядом с кроватью.
– Гошенька, что здесь происходит? – дрожащим голоском спросила она.
Парень, видимо окончательно выдохнувшись, молчал. Я доброжелательно посмотрела на брюнетку и ласково произнесла:
– Гошенька присвоил себе дорогое украшение своей бывшей пассии, – я широким жестом указала на Алену, – а потом решил ее пристрелить. Двух своих предыдущих любовниц он застрелил немного раньше.
– Она сумасшедшая? – Брюнетка с надеждой посмотрела на Гошу.
Тот таращился на меня с таким видом, словно у меня выросла, по меньшей мере, вторая голова. Но испуганным он отнюдь не казался. Скорее изумленным до потери сознания.
– Он, случайно, не тебе мой кулон подарил, кукла? Тебя как зовут? – между тем спросила у брюнетки Алена. – Ну, не стесняйся, можно сказать, мы в некоторой мере родственницы. Небось на тебе тоже экономит во всем. Ведь до чего додумался, дарить чужой девке мои личные вещи! А ведь правда, трахается он отвратительно?