Киллер по красавицам
Шрифт:
– Мы подумали, шутка… Подозревали одну девочку, Алену Смирницкую. Да я и сейчас уверена, что писала она, так и в милиции сказала. Мы с Таней вместе смеялись вначале, пока весь курс ее травить не стал… – Поток слез хлынул из глаз несчастной, заглушая слова.
Я в оцепенении смотрела на женщину. Расспрашивать ее дальше было слишком жестоко, но… Я же должна узнать координаты ревнивого Антона? Или не стоит тратить на него время? Допустим, он так и не смирился с тем, что Таня его бросила, и решил отомстить. На киллера у него бы денег, разумеется,
Так ничего и не решив, я постояла еще немного, затем погладила рыдающую женщину по плечу, пообещала позвонить в скором времени и в глубокой задумчивости спустилась по лестнице. На душе было темно, как в преисподней. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Я тоже вначале подозревала в анонимках Алену, а мать Тани ее подозревает до сих пор.
Через полчаса я приехала домой к Алене. Ждать, пока мне откроют, на сей раз пришлось долго. Наконец Алена дошла до дверей, открыла мне и застыла на пороге.
– Ну, ты что-то нибудь новое узнала?
– Ты меня не пропустишь внутрь?
Алена посторонилась, я быстро разделась и прошла в ее комнату. Хозяйка медленно шла следом.
– Ты что-то узнала?
Мне не хотелось отвечать, и я уклончиво пролепетала что-то невнятное: мол, некоторые догадки есть. Но нужно время, чтобы их проверить. Да, не уточнит ли Алена такую вещь: она, случайно, не знакома с неким Антоном, бывшим ухажером Тани Протченко?
– А, такой рыхлый придурок… – Дрожь, бившая девушку, слегка утихла, и она даже улыбнулась. – Да знаю его, его весь наш курс знает. У Тани был особый дар выбирать кавалеров. Сначала этот матрац, потом – Фил…
– Ты над ним смеялась? – тихо спросила я.
– Да я с ним незнакома, – вроде бы искренне удивилась Алена. – Тане, помнится, пару раз высказывалась, но с ним и полусловом не перемолвилась.
– Понятно, – уныло ответила я. Что именно мне было понятно, я сказать затруднялась. Алена снова сникла, ее щеки побледнели, а руки затряслись.
– Стрелять в меня будут завтра, – прошептала Алена.
– Но ты из дома не выходи, дома как он тебя достанет? Продукты может отец купить, а могу и я.
– И сколько мне сидеть взаперти? Год, два, три, пока не состарюсь?
– Пока не вычислим убийцу. Впрочем, если ты боишься состариться, можешь хоть завтра пойти на прогулку. Проблема возраста тебя больше беспокоить не будет.
Я говорила с перепуганной девушкой излишне резко и понимала это. Но перепугана я была не меньше, и злые слова сами собой слетали с языка:
– Алена, подумай, сколько людей ты успела оскорбить за свою короткую жизнь. Если бы хоть кого-то одного, можно было бы найти концы!
– Давай я им всем позвоню и извинюсь! – сквозь слезы прошептала Алена.
– Звони! – Я сорвала с телефонного
– Филипп, это Алена… Нет, я жива, не пугайся! Я жива! Это была шутка, я не держу на тебя зла… то есть прости меня, если я тебя обидела… пожалуйста, не убивай меня. Ну не кричи ты так, я знаю, что это не ты… – Девушка уже рыдала в голос. Я выхватила у нее трубку:
– Филипп, извини, это я на танцах так неудачно с тобой пошутила. Алена жива. А за тобой следит милиция. – Прежде чем мой собеседник обрел дар речи, я быстро нажала отбой.
– Я же хотела перед ним извиниться, – сквозь слезы произнесла Алена.
– Он как-то странно среагировал… – задумчиво протянула я. – Если он сошел с ума и настроен убивать, вряд ли его остановят твои извинения.
– Я позвоню Илье и Гоше? И родителям убитых девушек?
– Нет. Пожалуй, не стоит. Я думаю, надо все же попросить помощь милиции. Пусть проследят за всеми, кто у нас в списке, кто-то из них должен обнаружиться на крыше твоего дома с винтовкой.
– Обращайся, только вряд ли это поможет, – безнадежно сказала Алена.
Глава 9
Назавтра рано утром я все же пошла в то отделение, в которое Алена отнесла записку. К следователю, занимавшемуся делом убитых девочек, меня не допустили, сообщив, что он на выезде. Заявление не взяли и выдать охранника тоже отказались. Сказали, что милиция охраной физических лиц не занимается, Алене надо обратиться в охранное агентство и нанять телохранителя за собственные деньги. Хотя если неизвестный маньяк решил пристрелить мою подопечную, он это сделает, с охраной или без. А что касается слежки за подозреваемыми, то следователь наверняка уже распорядился, и за ними следят. А если и не распорядился, то все равно ему виднее, за кем следить, а за кем – нет. С этой утешительной новостью я и пошла домой к Алене.
Она ждала меня возле дверей в полной боевой готовности, накрашенная, одетая в сапожки на шпильках и короткий серый плащик. Яркая косметика скрывала следы вчерашних рыданий и бессонной ночи. Увидев мое удрученное лицо, гордо вскинула голову.
– Ну что, послали тебя в милиции? Я так и думала. Значит, о чем мы с тобой в самом начале договаривались? Ты ходишь вместе со мной и защищаешь от стрелка. Вот и пошли.
– Куда – на тот свет?
– Мне надо в институт!
– В психушку тебе надо!
– Мы договорились, что я тебе плачу сто долларов, и ты меня защищаешь!
У меня подогнулись колени. Привалившись к входной двери, я глядела на лицо Алены, и мне становилось все страшнее. Перенесенные страдания явно сказались на ее психике. Я еще раз попробовала уговорить Алену не выходить из дома.
– Еще не вечер, я запишусь на прием к следователю, и мы вместе с ним что-нибудь придумаем! – надрывно причитала я, в душе ругая себя за то, что не додумалась до этого решения раньше. Но все уговоры были бесполезны, и мы вышли на улицу.