Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

Серегин Михаил Георгиевич

– А ты езжай, Афоня, домой, – сказал Владимир. – В смысле – на новую хату. Жди меня там.

– Я без тебя не…

– Иди, я сказал! – чуть повысил голос Свиридов, и Афанасий нехотя побрел к владовской «Феррари».

Хотя отсюда до квартиры можно было дойти пешком за десять минут.

Владимир посмотрел ему вслед и, вытащив из земли табличку с «Анисимовым», поставил свою.

– Что вы делаете? – подлетел к Владимиру какой-то толстый парень в растрепанных чувствах и уже сильно на взводе. – Вы зачем… зачем кощу… кощунствуете?! Какой еще И-и-и…

Илья?!

Он наклонился и попытался было выдернуть табличку с фамилией «Свиридов», но Владимир опустил ему на плечо тяжелую руку и резко развернул к себе.

– Я его брат, – бросил он. – Его зовут не Дима Анисимов. Он Илья Свиридов. Мой брат.

Парень воззрился на Владимира так, будто увидел самого дьявола, а потом попятился и бочком переместился к своим друзьям. Те, как по команде, уставились на Свиридова и Фокина и почти немедленно начали рассаживаться по машинам.

– Кощунствуете… – выдохнул Владимир. – Много он понимает…

Мимо него прошло несколько старушек, а потом в спину словно подуло порывом холодного, пронизывающего ветра. Хотя погода стояла великолепная.

Он обернулся. В нескольких метрах от него стояли Климовский, Бородин и несколько парней с пистолетами.

– Я так и думал, что вы меня найдете, – сказал Владимир. – Только можно последнюю просьбу?

– Да, – проговорил Климовский.

– Можно, вы сделаете это не здесь? Не на могиле моего брата?

Климовский ничего не ответил, только коротко указал на него парням. Те бросились к Свиридову, повалили его на промерзшую землю и, порвав пальто и воротник рубашки, грубо обыскали.

– Чист, – сказал один из них. – Евгений Ильич, при нем ничего нет. Только вот этот ноутбук.

– Только ноутбук? Ты что, Свиридов, твердо решил подохнуть? – спросил Климовский.

– Но только не здесь.

– Ладно, – сказал Бородин, едва удержавшись от кривой усмешки. – Поехали.

– Слыхал я, что нашего босса арестовали, – сказал Владимир уже в бородинском «шестисотом» «Мерседесе». – Или это ты, Михаил Иосифович, раздуваешь из гандона аэростат?

– В самом деле, – сухо ответил Климовский.

– А вы что, со мной поедете? Тут дело-то недолгое – выстрел в затылок, и в овраг. Когда еще найдут…

– Боюсь тебя оставлять вне своего надзора, – замысловато ответил Климовский. – Заматерел ты, Свиридов. Заматерел и ссучился. Так что надо наверняка.

– Правда, любопытный диалог? – поочередно повернулся к зажавшим его меж своими здоровенными мускулистыми телесами амбалам Свиридов. – Приговоренный к смерти задушевно разговаривает с тем, кто его приговорил?

«Мерседес» уже вынесся на Московскую кольцевую, когда Климовский сказал:

– А что это ты всюду таскаешь свой ноутбук? Это, случайно, не в нем компромат… в основном на тебя самого?

– Ну… насчет «в основном на меня самого» – это ты, Михаил Иосифович, определенно преувеличиваешь. Там и на тебя полдесятка «пожизняков» накопать можно.

– А дай-ка взглянуть.

– Взглянуть? А тебе что, это так любопытно?

– Дай-ка

сюда, Корней, – приказал Климовский.

Громила послушно отдал ему ноутбук.

– Какой там у тебя личный код, Владимир Антоныч? – почти дружески спросил Климовский.

– А вот такой, – в тон ему ответил Свиридов и продиктовал цифры кода.

Климовский с удовлетворением увидел на экране «Acsess allowed» – «доступ разрешен» – и начал с нескрываемым любопытством ждать.

– А чего это он? Виснет, что ли, с перепугу? – через пять секунд сказал он.

– Дай-ка сюда, – сказал Владимир. – Не бойся, ничего я не сделаю. Просто у меня двойной доступ. Я же хитрый хлопец. Погоди… вот так.

И он передал Климовскому ноутбук, на экране которого значилась огромная переливающаяся цифра «20», тут же сменившаяся на «19», «18»… и так далее.

– Грузится база данных, – сообщил Свиридов.

«Мерседес» уже оставил за собой столицу и теперь ехал по вечереющему зимнему шоссе. Ни впереди, ни сзади не виднелось ни одной машины.

– Притормози, – приказал водителю молчавший все это время Бородин. – Хватит… а то так, пожалуй, и до Питера доедем.

Климовский посмотрел на экран ноутбука, на котором «пятерка» сменилась на «четверку», и сказал:

– Да… пора.

«Три».

Свиридов перегнулся через сидящего справа от него охранника и взглянул на монитор…

«Два».

Свиридов поднял руку, вытирая пот со лба, и вдруг резко ударил локтем сидящего слева от него охранника, преграждавшего выход…

«Один». …Сидящий справа амбал направил на Владимира пистолет, готовясь выстрелить и оборвать непомерно затянувшуюся жизнь экс-шефа второго отдела, – и вдруг тонко, по-бабьи, заверещал Климовский, увидевший напротив себя, на экране ноутбука, жирный «ноль».

Плохо, когда ты один – как Свиридов, но еще хуже, когда ты ноль.

Вероятно, нечто подобное промелькнуло в голове Михаила Иосифовича, прежде чем ноутбук в его руках обернулся клубом туго свитого, закрученного, упругого пламени… клуб разорвался, выбросив во все стороны клинки огня.

Амбал, который уже почти что спустил курок, закричал от нестерпимой боли, а мгновением раньше Свиридов, вытолкнув оглушенного им охранника слева от себя в молниеносно открытую дверь, вывалился вслед за ним из сильно сбросившего скорость «мерса» и покатился в кювет.

Любой человек переломал бы себе при этом все руки и ноги и умер бы и без участия недоброжелателей – просто замерз бы в надвигающейся зимней ночи, и все тут.

Но Свиридову удалось справиться со своим телом и избежать серьезных травм, хотя, когда он скатился в какой-то овраг, занесенный глубоким снегом, ему показалось, что у него переломаны все кости и порваны все сухожилия. …А «Мерседес» с Климовским, Бородиным и их людьми, на ходу взорвавшись, не удержался на трассе и, слетев с дороги, несколько раз перевернулся, вздымая клубы снега и продирающихся сквозь них клинки пламени, а потом лег на днище и взорвался еще раз.