Киллера заказывали?
Шрифт:
– Милиция приехала, – подбежал парень в майке, – с собакой.
– Помните, мужики, уговор и лишнего не болтайте, – предупредил Иваныч.
– Значит, раскусили, – хмыкнул Пахан. – Ништяк ты успел. А чего ж заодно еще кому-нибудь пилюлю не влепил?
– Да так могут подумать, – объяснил стоявший у двери парень в кожаных брюках, – что просто по пьяному делу кто-то пульнул. А если второго подранишь, наверняка искать будут. К тому же ты только одного оплатил.
– Ты, Кудря, борзеть начал, – усмехнулся Пахан. – Впрочем, больше пока и не надо. Я ведь тоже за это бабки получаю. –
– Значит, коллеги? – Парень хмыкнул. – Или ты моими руками заказы исполняешь? Нехорошо, Пахан. Ништяк, что ты это ляпнул. Тариф другой будет. Вот что я тебе скажу – рассчитайся за парочку в Кирове, ну и за этого доплати. А то разговора больше не получится. Понял?
– Это ты не понял, Кудря! – Пахан покачал головой. – Ты же живешь лишь потому, что я тебе разрешаю. Тебя азики уже сколько за Галаи ищут?… Стоит только шепнуть, где ты, и привет. Они с тебя живого шкуру спустят. Так что…
– А если я шепну твоим шестеркам, – усмехнулся и Кудря, – кто ты по…
– Заткни фонтан! – зло перебил его Пахан. – Расчувствовался ты, Кудря. Но если не хочешь работать на меня, так и пшел отсюда! – Он кивнул на дверь.
– Со мной так нельзя!.. – процедил Кудря, поднимаясь.
Он выхватил выкидник. Сухо щелкнуло открывшееся лезвие. Неожиданно вздрогнув, Кудря, ухватив скатерть на столе, покачнулся. Потом упал. Скатерть мятым комком накрыла его лицо.
– Сучонок! – убирая пистолет с глушителем, усмехнулся Пахан. – В натуре, кажется, меня за дурака держал. Не знаешь ты, Кудря, сколько я таких схавал… Жорка! – громко позвал он. – Иди сюда!
В комнату вошел здоровенный молодой мужчина с квадратным подбородком.
– Убери эту падаль, – приказал Пахан.
Парень поднял неподвижное тело и легко понес к двери.
– Здоровый же ты бугай! – восхитился Пахан. – И главное, верный пес. А твоя верность мне, я чую, ой как нужна будет. Что-то меня попугивать начали. Надо ухватить куш поприличней, сматываться и на дно лечь. Скоро мне пятьдесят шесть стукнет, я под старость буду на пуховиках валяться, а молоденькая горничная массаж делать и…
– Пахан, – услышал он голос Каштана, – менты Ленчика с Шустрым дернули.
– Быстро они на них вышли. Видать, номер тачки вычислили…
– Да Шустрого любая собака знает, – подходя, сказал Каштан. – Так что ништяк, что они не умотали. А то бы сейчас в розыск объявили и хапнули где-нибудь. А когда в камеру попадаешь, и настроение другое, и говорить не знаешь что. Зато сейчас все путем будет.
– Хрен его знает, – засомневался Пахан, – путем или нет. Шустрый молодой и вполне может что-то не так сказать. А менты ухватятся, не слезут и дожмут до конца. Ленчик, конечно, тертый мужик, и на него где сядут, там и слезут. А вот Шустрый запросто проколоться может. Менты почувствуют слабинку и возьмут в оборот. Пугать они, псы, умеют. Шустрый вполне сломаться на этом может. Ништяк, что он в камеру не попадет. Там какой-нибудь стукачок сел бы ему на уши и все вытянул.
– Долг привозили, – закуривая, сказал Пингвин. – А там работяги начали о каких-то бумагах говорить. Я и спросил, что за ксивы. Вот и все… – Он пожал плечами. – А вы меня, значит, по подозрению в мокрухе хапнули? – усмехнулся он. – Не выйдет, начальник. Я никак не мог шлепнуть Лапу. Ни по времени, ни…
– Но,
– Не держи меня за черта, начальник. Я все эти призывы к откровенности еще по малолетке прошел. И сейчас тебе жую, как дело было. Я ему долг привез, пять штук деревянных. Не стану притворяться, обрадовался, когда узнал, что Толика завалили. Пять штук все-таки…
– А ты, похоже, меня за дурака держишь! – рассмеялся майор. – Думаешь, мы не в курсе, что это вы воду в области мутите? И к лесу отношение имеете. Ну ладно, подпиши и можешь катиться. Но запомни: рано или поздно мы тебя и твоих кентов все равно определим.
– Лучше уж поздно, – посмеиваясь, проговорил Пингвин. – А теперь ты меня, мент, послушай. Мы в отличие от вас не давали присягу закон ваш гребаный защищать. Если прессу почитать и ящик посмотреть, то ваш брат ментовский больше и опаснее преступления совершает, чем мы. Да, крутим мы с лесом и бабки за это маем. И что? Жить ведь как-то надо. Знаем, что под колпаком у вас ходим и в любое время вы нас упрятать можете. После того как Лапу завалили, я ждал, когда же вы меня дернете к себе. Однако понимаете, что навесить на меня это убийство не получится. Поэтому ты на меня жути и гонишь. Но нет на меня у вас ни хрена. Подписывай, повестку, и потопаю я.
– Да я же говорю, – пожал плечами Шустрый, – не в курсе я, зачем Ленчик туда катался. Вроде какие-то бабки отдать Лапину хотел, вот и все. А про ксивы я вообще ничего не слышал.
– Но вы пугали рабочих, – покачал головой капитан, – угрожали…
– Да гонят они, – отмахнулся Шустрый. – Ничего такого не было.
– Слушай, Шустров, – сказал капитан, – ты хоть понимаешь, куда влез? Ведь ты можешь крайним остаться, подставят тебя. Получишь…
– А вот жути гнать, начальник, на меня не надо, – усмехнулся Шустрый. – Я не баклан из подворотни. Срок тянул, так что ваши капканы знаю. Повестку прислали, я притопал. Есть что конкретное – бери, надевай браслеты и давай на нары.
– Да ты кто есть-то? – презрительно проговорил милиционер. – Шестерка, а строишь из себя заблатненного. Ты никто и звать тебя никак.
– Если ничего предъявить не можешь, подписывай повестку и я покатил. Меня чува в кабаке ждет, – засмеялся Шустрый. – И не спросить тебе, ментяра, где я бабки беру. Ведь ты в курсе, что картошку не копаю, а сделать ничего не можешь, поэтому и гонишь туфту разную.
Стиснув челюсти, капитан быстро подписал повестку.
– Ты видел Адама? – сердито спросила Дарья.
– Был он у Пахана, – кивнул Хряк. – Но вроде как ушел от него. А вообще Худой сейчас при бабках. Видно, где-то телку с мешком денег ухватил, – подмигнул он Даше.
– Я отхвачу ему кое-что! – зловеще пообещала она. – Слышь, Хряк, хочешь двести евро?
– Так кто же не хочет? – усмехнулся он.
– Узнай про биксу, которая сейчас с Адамом, сразу деньги получишь.
– Ништяк. Вечером загляну и скажу.
– Здрасте! – кивнул коренастый. – Как здоровье?
– Пока, слава Богу, ничего, – отозвалась Матрена Игнатьевна. – А ты чего заявился-то? Ежели сызнова опохмеляться удумал, то больше я тебе не…