КИМ 1
Шрифт:
1 апреля 1937 года. 12:00.
Провинция Гвадалахара.
Вот уже несколько дней на Гвадалахарском направлении все было относительно спокойно. Националисты не высовывались из-за линии Альмадронес - Аламинос, а республиканцы старались как можно прочнее закрепиться на рубеже Торра-дель- Бурго - Трихуэке - Бриуэга.
Сражение за Гвадалахару завершилось и победа в нем, без всякого сомнения, досталась Республиканцам. Пусть они и потеряли незначительную часть своей территории, но они смогли остановить превосходящий по численности итальянский экспедиционный корпус и сорвать наступление на
Советская добровольческая бригада пока что оставалась в Бриуэге, ожидая, пока ее сменят части Центрального фронта. А вот группу «Авангард» комиссар третьего ранга Артузов отозвал обратно в Мадрид. Ей предстояло новое задание…
Часть вторая, глава тринадцатая. ПОРОХОВОЙ ПОГРЕБ ИСПАНИИ.
«Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать!»
Григорий Мелехов, казак.
2 апреля 1937 года. 09:57.
Кабинет С. М. Кирова. Москва, улица Дзержинского, дом 2.
Нарком внутренних дел Киров в ожидании визитера задумчиво листал доклад, посвященный предстоящим событиям в Барселоне. Доклад этот был получен им по линии Осинформбюро и представлял собой первый опыт легендирования информации из будущего под аналитический прогноз.
Киров отнюдь не забыл поручения товарища Сталина решить вопрос с политическим конфликтом в Барселоне, полученного им еще в декабре прошлого года. Однако, чтобы отдать подобное поручение своим сотрудникам, нужны были веские основания, простого знания Кировым будущего было недостаточно. И, чтобы получить подобные основания, нарком поручил Осинформбюро подготовить доклад, в котором грядущие события будут изложены в виде аналитического прогноза.
Прекрасно понимая, что самостоятельно Николай Виноградов с подобной работой не справится, Сергей Миронович перевел в Осинформбюро нескольких сотрудников, ранее служивших в Иностранном, Оперативном и Учетно-статистическом отделах ГУГБ и имевших опыт аналитической работы. В наличие у Осинформбюро устройств, содержащих информацию из будущего, новые сотрудники были посвящены, а вот про существование «попаданца» Белова им знать не полагалось.
Три недели сотрудники изучали имевшиеся у советских разведслужб данные, формируя из них доклад и ловко вплетая в него сведения из ноутбука, пока не получили вполне логичный и внешне непротиворечивый прогноз. И вот, два дня назад, доклад был готов. Изучив доклад и признав его пригодным для ознакомления с ним непосвященных, Киров вызвал к себе заместителя Иностранного отдела ГУГБ Сергея Михайловича Шпигельгласа.
О Шпигельгласе Сергей Миронович впервые узнал из материалов о руководстве ГУГБ, переданных ему в декабре тридцать четвертого года Максимом Беловым. Изучив проведенные им операции, Киров усомнился в том, что человек с таким послужным списком мог стать предателем.
Непосредственная причина ареста и вовсе казалась смехотворной. В тридцать восьмом году Шпигельглас должен был встретиться с резидентом НКВД в Испании Александром Орловым. Орлов же, напуганный арестом своего родственника Зиновия Кацнельсона, подумал, что его также собираются арестовать, похитил из сейфа деньги и вместе с женой и дочерью сбежал в США. Тогдашний нарком внутренних дел Ежов почему-то решил, что Шпигельглас, хорошо знакомый с Орловым, причастен к его побегу, после чего Сергею Михайловичу и было предъявлено обвинение в «сотрудничестве с иностранными разведками и участии в троцкистском заговоре в органах НКВД».
Чтобы закрыть вопрос с лояльностью Шпигельгласа, Киров распорядился провести в отношении него негласное внутреннее
Зная о том, какие операции проворачивал Шпигельглас в другом будущем, Киров счел его кандидатуру подходящей для выполнения задания в Барселоне и вызвал его к себе для инструктажа. И в назначенный час в его кабинет вошел молодой худощавый мужчина среднего роста, одетый, как это было принято среди сотрудников Иностранного отдела ГУГБ, в приличный серый костюм с галстуком.
– Здравствуйте, товарищ нарком!
– поприветствовал Кирова Шпигельглас.
– Здравствуйте, Сергей Михайлович, присаживайтесь, - кивнул Киров.
– Не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к делу. Скажите, что вам известно о происходящем в Барселоне?
– Только то, что проходит по линии нашего отдела, товарищ нарком, - спокойно ответил Шпигельглас, сев напротив Кирова и выложив на стол небольшой блокнотик для заметок.
– Исходя из имеющейся у меня информации, в Барселоне, как и во всей Каталонии, царит самый настоящий хаос. В официальное правительство, выступающее на стороне республики, входят силы, имеющие совершенно разные политические взгляды, а потому недолюбливающие друг друга. Мало того, есть еще и анархисты, которые также являются сторонниками республики, но правительство не признают и при этом имеют собственные вооруженные отряды. Рано или поздно противоречия между этими силами должны достигнуть точки кипения.
– По мнению аналитиков Осинформбюро, сопоставивших сведения, добытые Иностранным отделением ГУГБ и военной разведкой, а также полученные по линии Коминтерна, конфликт произойдет не позднее, чем в первых числах мая, - сообщил Киров.
– Одной же из возможных причин этого конфликта может стать городская телефонная станция, находящаяся в настоящий момент под контролем анархистов.
– Это вполне вероятно, - подумав, ответил Шпигельглас.
– Телефонная станция - это весьма важный объект, и будет вполне понятно, если правительство захочет забрать его под свое управление. Особенно, если анархисты начнут ограничивать доступ правительства к телефонным переговорам, а они вполне на такое способны.
– Все верно, - кивнул Киров.
– Очень хорошо, Сергей Михайлович, что вы владеете информацией, поскольку вам предстоит отправиться в Барселону и обеспечить лояльность Каталонии центральному республиканскому правительству!
– Это будет непросто, товарищ нарком, - заметил Шпигельглас.
– Каталонцы считают себя отдельным народом, а многие из них и вовсе желают отделиться от Испании. Именно поэтому они и не поддерживают местное правительство, твердо стоящее на стороне центральной власти.
– Каталонцы могут считать все, что угодно, но только после победы над Франко, - ответил Киров.
– До этого момента все испанцы должны выступать единым фронтом против фашизма. Иначе Франко перещелкает их поодиночке, а нам совершенно не нужно появление еще одного фашистского государства. Да и сами испанцы, я думаю, не очень захотят жить в такой стране!
Тут Киров был не вполне откровенен. Из материалов о будущем он прекрасно знал, что в той истории республиканцы не смогли преодолеть внутренние противоречия и проиграли, но сообщать об этом Шпигельгласу он не собирался. Как и не собирался он опускать руки и плыть по течению. Сергей Миронович хорошо помнил слова Максима Белова о том, что, скорректировав некоторые события, можно будет изменить ход войны, и собирался использовать каждую возможность, чтобы этого добиться.