Ким Джинсу. Путь к вершине

Тарасов Ник

— Я хочу, чтобы ты знал, — начала она, возвращая взгляд ко мне, — ты мне очень дорог. И мне бы не хотелось, чтобы ты думал обо мне как-то нехорошо или подозревал в чем-то. Ты, наверное, уже заметил, что в последнее время я немного не в себе.

Я кивнул, хотя это было заметно даже невооружённым глазом. В её поведении чувствовалась напряжённость, особенно в те моменты, когда я замечал её взгляд на те самые букеты.

— Это не из-за работы, — продолжила она. — Где-то три или четыре месяца назад мои друзья, с которыми я время от времени

встречаюсь, устроили мне согэтхин.

Я понимал, что такое согэтхин — это своего рода организованное свидание, своего рода «слепая встреча», где друзья знакомят тебя с потенциальным партнёром. Это довольно распространённая практика в Корее, особенно среди молодых людей, которые по разным причинам не могут найти время для романтических отношений. Однако в данном случае эта новость застала меня врасплох.

— Так я познакомилась с одним парнем, — продолжила она, и её голос на мгновение дрогнул. — Его зовут Джихун.

Я внимательно слушал, пытаясь разобраться в её словах. В какой-то момент я заметил, как она нервно переплела пальцы.

— Вначале всё было вполне нормально, — продолжала она, пытаясь объяснить. — Мы встретились, поговорили. Но буквально через пару дней я поняла, что между нами нет ничего общего. Ему не интересно со мной, и, честно говоря, у меня к нему не возникло никаких чувств. Совсем.

Я заметил, как в её глазах мелькнуло облегчение, когда она это признала. Возможно, она давно хотела это сказать, но не знала, как правильно подойти к этому разговору.

— Я сразу же сказала ему, что ничего не выйдет. Он вроде бы это принял, не возражал. Мы расстались на вполне нейтральной ноте.

Она на мгновение замолчала, словно взвешивая свои следующие слова.

— Но буквально позавчера он снова объявился. Начал звонить мне, причём постоянно, буквально засыпал сообщениями. Вчера утром он даже подвёз меня до работы, не спросив, нужно ли мне это. И дважды уже подарил мне букеты. Я пыталась ему объяснить, что его внимание мне не нужно, что он меня не интересует, но… — она снова отвела взгляд, явно расстроенная.

— Он оказался чрезмерно настойчивым, — тихо добавила она, возвращая на меня свои усталые глаза. — И я не знаю, что делать.

Её откровение поразило меня. Я видел, что ситуация действительно её тяготила. В её словах не было ни капли притворства или лукавства. Сухён, как и я, была недовольна происходящим. Я понял, что она оказалась в ловушке навязчивого внимания, от которого сама не могла избавиться.

Я молча кивнул, собираясь с мыслями. Мне было неприятно слышать, что кто-то доставляет ей такие проблемы, но я хотел разобраться в ситуации до конца, прежде чем предпринимать какие-то действия.

— Ты ему ясно дала понять, что не хочешь продолжать общение? — спросил я, стараясь говорить максимально спокойно и взвешенно, чтобы не подлить масла в огонь.

— Да, конечно, — ответила она, вздохнув. — Я объяснила ему всё прямо и честно. Но, похоже, он меня не услышал.

Я почувствовал

нарастающее раздражение. Этот Джихун, по всей видимости, не понимал или не хотел понимать её отказ. Это было неприятно и для неё, и для меня. Мы оба оказались втянутыми в эту ситуацию, хотя никто из нас этого не хотел.

— Сухён, я постараюсь помочь тебе с этим, — сказал я, решив, что настало время взять ситуацию под контроль. — Мы что-нибудь придумаем.

Её глаза на мгновение просветлели, и она благодарно кивнула. Я почувствовал, что сделал правильный шаг. Пусть это был не самый приятный разговор, но теперь она знала, что не одна в этой ситуации, и я готов поддержать её.

Мы немного помолчали, каждый погружён в свои мысли. Затем я почувствовал, что атмосфера постепенно расслабляется. Мы обсудили проблему, и это само по себе уже облегчило её состояние. Сухён, казалось, сбросила часть тяжести с плеч, а я был готов взяться за решение этой проблемы.

— Спасибо, — сказала она, тихо улыбнувшись. — Мне правда легче, что ты понимаешь.

— Мы что-нибудь с этим сделаем, — повторил я, показывая ей, что я настроен серьёзно.

После этого мы перешли на более нейтральные темы и спокойно пообедали. Я чувствовал, что напряжение постепенно отступает, и наш обед возвращается к обычному разговору. Мы говорили о работе, обсуждали последние новости и планы на ближайшие дни, как будто и не было тех тяжёлых минут.

Когда обед подошёл к концу, мы встали и вместе пошли обратно к офису. По дороге я чувствовал, как наше общение стало чуть более доверительным, и я был рад, что наш разговор прошёл именно так. Несмотря на всю сложность ситуации, мы оба сделали шаг навстречу друг другу.

Когда мы дошли до входа в здание, я остановился на мгновение и посмотрел на неё.

Когда мы дошли до входа в здание, я остановился на мгновение и посмотрел на неё. Что-то внутри меня побуждало спросить о том, что давно витало в воздухе.

— Ты доверяешь мне? — тихо спросил я, стараясь не делать из этого слишком серьёзный момент, но одновременно ощущая всю важность вопроса.

Она подняла взгляд, и наши глаза встретились. В её глазах было столько твёрдости и искренности, что я невольно задержал дыхание.

— Да, — ответила она уверенно, но не просто произнесла это слово, а вложила в него всё, что чувствовала. В этот момент мне показалось, что её «да» было глубже, чем просто слова, будто она действительно открылась мне.

Я чувствовал, что не могу оставить этот момент без ответа. Взял её за руки, и, слегка наклонившись, мягко поцеловал её в щёку. Это было нечто спонтанное, но в то же время — совершенно естественное.

Сухён улыбнулась, но тут же слегка пожурила меня:

— Прямо здесь, на людях? — спросила она, её голос был полон лёгкого удивления и игривого упрёка. Она была права — в Корее публичные проявления чувств не считались нормой. Люди вокруг могли бы неправильно нас понять.