Ким Ир Сен

Балканский Андрей

Что такое социализм корейского образца по мысли Ким Ир Сена? «Все люди, обеспеченные гарантированной работой в соответствии с их способностями, трудятся с полной отдачей на общество и самих себя и, не задумываясь о проблемах питания, одежды и жилья и не зная различий между бедными и богатыми, живут равномерно, — рассказывал он в интервью. — Благодаря действующей у нас системе бесплатного обязательного обучения и бесплатного медицинского обслуживания весь наш народ учится в соответствии со своим желанием и способностями, живет долго, не болеет и пользуется всеми благами социалистической культурной жизни… Все граждане состоят в определенных общественных и политических организациях и живут богатой и полнокровной общественно-политической жизнью, испытывая любовь и доверие коллектива» ⁵.

КНДР значительно

ближе других соцстран подошла к реализации коммунистического идеала — построению безденежных отношений. С начала 1960-х годов в стране была введена карточная система. Основные продукты (рис, соя, ячмень, кукуруза) стали распространяться централизованно, так же как и одежда, обувь и другие непродовольственные товары. Жилье предоставляется государством бесплатно, население оплачивает только коммунальные услуги. К системе всеобщего бесплатного образования перешли с 1959 года (с 1972-го введена обязательная одиннадцатилетка), а здравоохранения — и вовсе со времен Корейской войны.

Кстати сказать, Ким Ир Сен был большим поклонником корейской медицины — сам, особенно в пожилом возрасте, любил лечиться народными средствами, вроде женьшеня, и не раз приглашал попробовать эти методы иностранных гостей. Он даже специально распорядился преподавать в медвузах такую «реакционную» философию, как древнее учение о противоположных началах и пяти стихиях, поскольку иначе студенты просто не поймут старинные трактаты. В стране развивали параллельно западную и традиционную (корёсскую) медицину, основанную на рефлексотерапии и траволечении. Студентов обучают по той или другой системе, так же присваиваются научные звания, а больной сам решает, у кого ему лучше лечиться.

Публицист М. Антонов утверждает, что, узнав о ликвидации налоговой системы в КНДР, правительство СССР пребывало в шоке. Попытки председателя Совета министров Алексея Косыгина просчитать, возможен ли подобный вариант в Союзе, к успеху не привели. Не меньшее впечатление на советских руководителей уже при Юрии Андропове произвела северокорейская программа массового строительства квартир площадью 150–200 квадратных метров и коттеджей на селе. «Никому их не показывайте, иначе пожнём бурю. Этого не может быть», — якобы сказал генсек про полученные материалы ⁶.

Впрочем, эти истории выглядят несколько фантастически. Все же Северная Корея в 1970-х годах была очень бедной страной, где уровень жизни был значительно ниже, чем в СССР и большинстве социалистических государств. Иначе и быть не могло при такой системе, где большая часть доходов уходила на оборону, содержание армии, разного рода монументальные стройки и пропаганду. Не стоит забывать и о закрытости страны, не имевшей возможности развивать внешнеторговые связи, расширять экспорт и импорт товаров. С другой стороны, такой уклад жизни имел свои позитивные стороны, отчасти знакомые нам по временам СССР: отсутствие постоянного стресса из-за необходимости зарабатывать на жизнь и боязни обеднеть, более теплые отношения в человеческом коллективе, не завязанные на товарно-денежных отношениях, исчезновение таких явлений, как организованная преступность, безработица, беспризорность.

«Ваша страна, США, говорят, развитая капиталистическая страна, страна богатая, — рассказывал Ким Ир Сен делегации американских ученых. — Наша же страна не столь уж богата. Зато все у нас живут одинаково хорошо. В Америке есть и бездомные, которые ночуют под открытым небом, и нищие, которые, собирая милостыню, бродят по улицам. А вот в нашей стране нигде — ни в Пхеньяне, ни в провинции — не найдешь ни одного бездомного, спящего у дороги, ни одного нищего, просящего милостыню. И еще: у нас нет и плохо одетых людей» ⁷.

Стоит отметить, что сам вождь не был аскетом и имел немало усадеб по всей стране. В начале 1970-х годов для Кима построили огромную резиденцию в парковой зоне на окраине Пхеньяна — Кымсусанский дворец. Туда он переехал жить, там же проводил правительственные заседания и принимал иностранные делегации. Позже он стал принимать гостей в основном в загородном доме на берегу Японского (или Восточно-Корейского, как говорят в КНДР) моря.

Одной из характерных черт северокорейского социума стало постоянное вовлечение граждан в общественную жизнь и создание собственных внутренних механизмов контроля. Этим КНДР отличалась от СССР и других социалистических стран. Если в повседневной жизни советский человек

был задействован в разных общественных организациях, от партии и профсоюзов до кружка любителей книги, то дома и в личной жизни он был предоставлен сам себе. Публичные проявления диссидентства государство пресекало, но на рассказанные на кухне анекдоты смотрело сквозь пальцы. В Северной Корее же еще с конца 1950-х годов стала создаваться система соседеких групп («инминбанов»), объединяющих обычно несколько домов в сельской местности или несколько подъездов в городе, функционирующая и по сей день. Это древний институт, подобные объединения существовали и в феодальной Корее. Главный принцип «инминбана» — коллективная ответственность. Если кто-то из его членов совершает проступок, наказание несут все. Глава соседской группы («инминбанчжан») имеет право круглосуточного доступа в любое жилое помещение для проверки, содержатся ли в порядке портреты вождя, нет ли запрещенных предметов, вроде перебрасываемых южнокорейцами через границу радиоприемников и литературы. И даже для выезда в другой город нужно получить его разрешение. Помимо этого, члены «инминбана» вместе убирают и содержат придомовую территорию, а также регулярно проводят так называемые «собрания самокритики». На них каждый участник выступает, рассказывая о допущенных им ошибках, что затем подвергается всеобщему обсуждению. Такие же собрания проходят по месту работы или учебы. В 1970—1980-е годы житель КНДР должен был проводить в среднем по два часа в день на разного рода собраниях.

Особая система была создана для партийцев. Ким Ир Сен установил, что пятница каждой недели должна посвящаться физическому труду, который «не только полезен для здоровья человека, но и усиливает его революционную закалку». В субботу половина дня посвящена изучению политики партии в звеньях политзанятий. И один месяц в году — месячным политическим курсам, на основании которых члены ТПК «глубоко изучают линию и политику партии и самокритично анализируют недостатки в своих делах и жизни».

Еще один пример заимствованного из истории механизма контроля — жесткая социальная сегрегация. Впервые в конце 1950-х годов все население КНДР было разделено на три группы: враждебные силы, нейтральные силы и дружественные силы. К началу 1970-х годов дробление разрослось до 51 подгруппы. По данным А. Ланькова, те, кого отнесли к враждебным силам, но сами преступлений не совершили (например, бывшие кулаки, бывшие члены партии «Чхондогё» или активные буддистские и протестантские верующие), лишились права жить в городах и были выселены в отдаленные горные районы.

В условиях, когда общество во многом само контролирует себя, роль прямого государственного насилия является второстепенной. Но оно также всегда активно практиковалось. В арсенале наказаний самое тяжелое — смертная казнь, иногда осуществлявшаяся публично. В первую очередь она применялась к политическим преступникам, которые вообще выделялись в особую категорию по сравнению с уголовниками (как и в сталинском СССР). А. Ланьков утверждает, что, например, в ходе кампании 1957–1960 годов по борьбе со «злостными контрреволюционерами» было казнено 2500 человек ⁸.

Впрочем, расстрел всегда рассматривался скорее как демонстративная мера. Основной упор в соответствии с принципами чучхе делался на перевоспитание в трудовых лагерях. В силу общей закрытости страны «северокорейский ГУЛАГ» окружала плотная завеса секретности с самого момента его создания в конце 1940-х годов. Основным источником информации о лагерях служат воспоминания бывших узников, которым впоследствии удалось бежать из страны.

Один из самых известных — Кан Чхоль Хван, написавший воспоминания о своем пребывании в «зоне революционизации» лагеря для политзаключенных Йодок с 1977 по 1987 год. Кан попал туда ребенком вместе со своей семьей, поскольку его дед был обвинен в государственной измене. В лагере была даже специальная школа, которую он окончил. Кан пишет о постоянном чувстве голода: пайка из кукурузы (500 граммов в день) не хватало, чтобы насытиться, и заключенные ловили и ели крыс и змей. Он описывает пытки, которым подвергали провинившихся, и публичные казни попытавшихся бежать (15 случаев за 10 лет). Естественно, особо важное место занимала идеологическая работа: в школе дети должны были зубрить биографию и выступления Ким Ир Сена. Так же как и на воле, в лагере проводились собрания критики и самокритики. Когда считалось, что человек перевоспитался, его отпускали на свободу.