Киндер-сюрприз для бывшего
Шрифт:
Больше не болело нигде, не ныло ничего от чувства непреодолимой тоски и несправедливости. Все осталось в далеком прошлом. А я не тот человек, который предпочитает жить прошлым.
— Все нормально. Никто практически не знал. Мать по сей день думает, что Ульяна бросила меня и уехала в Англию учиться.
Настя охнула и поджала свои губы, понимая, что в сострадании я не нуждаюсь.
По причине возникшей неловкости последовала короткая немая сцена, где я мысленно посылал ей сигналы, чтобы она ни в коем случае не останавливалась, чтобы она выпотрошила мою душу наизнанку, потому
Находясь под моим тяжелым взглядом, Настя поерзала в кресле. Подогнула по себя ноги и сжалась в комок, будто ее мучил холод, но в салоне была достаточно комфортная температура. Это любопытство пробиралось сквозь нее наружу. Оно не давало ей спокойно усидеть на месте. Оно изводило ее, и меня тоже, но я ждал. Гипнотизировал ее прелестный профиль, рассматривал созвездия веснушек на молочной коже, а внутри себя беспокоился, что ее любопытство может сыграть со мной злую шутку.
Что, если ей будет интересней узнать о том, кем была первая девушка, а не то, что стало со второй?
— Как... как так вышло? — наконец спросила с отчаянной тоской и я позволил себе с облечением выдохнуть. Настя не подвела.
— Почечная недостаточность. Просто в один день почки отказали и ее не стало. Меня не было рядом, я был на сборах в Финляндии, — все с той же холодностью ответил.
Настя содрогнулась, в нерешительности протянула руку ко мне, но отчего-то передумала и тут же втянула ее обратно, после чего с сочувствием произнесла:
— Мне очень жаль.
Мне было двадцать на тот момент, когда я без памяти влюбился в Ульяну. Меня нисколько не спугнула ее болезнь. Напротив, я понял, что хочу быть с ней до конца.
Я был во всем осторожен с ней. Особенно в плане близости. О потомстве в то время я вообще не задумывался даже, но ее старший брат тактично предупредил меня, что будущего у нас с Ульяной нет как такового по целому ряду причин. Беременность была противопоказана ей. Это убило бы ее и ребенка, а на средства контрацепции полагаться было нельзя. Слишком рискованно. А я видел наше общее будущее, я грезил им, строил планы. Поэтому, чтобы обезопасить Ульяну, я принял для себя самое трудное и в то же время самое глупое решение в своей жизни. Наплевав на необратимость процедуры, я обратился к Артуру, а тот после долгих разъяснений сделал мне вазэктомию.
Короче, не могу я иметь детей. Я стерилен.
Вот именно поэтому я был уверен, что ребенок Насти не мой.
А Маруся находилась у меня дома только лишь потому, что я действительно посчитал ее своим счастливым билетом в будущее.
Я играл, и, как мне показалось, достаточно убедительно.
А теперь я запутался. Я уже ничего не понимал. В играх больше не было никакого смысла. И сожаление топило меня изнутри. Хотя я был уверен, что никогда не стану сожалеть о своих прошлых решениях.
Мне срочно нужно было пообщаться с Артуром. Ворошить прошлое, и слышать: "а я же предупреждал тебя!" мне не хотелось бы, но иначе никак.
Однако для начала мне надо было разобраться с Настей. Держать ее при себе с
— На-а-асть, — собравшись с духом, зову ее скрипучим голосом, который сам не узнаю.
Я должен ей признаться. Сказать, как все было... Сейчас или никогда.
А уж как она отреагирует на это... Распсихуется, забьет ли меня до полусмерти или нашлет проклятье на весь мой род — это не так уж и важно. Лишь бы она услышала меня и смогла сделать выводы.
Ее голова была опущена, а лицо — спрятано в волосах. Я протянул руку, чтобы убрать их с лица и посмотреть на нее, но она меня опередила. Заправив пышную копну за уши, перевела на меня свой стеклянный взгляд. Она снова ударилась в слезы, причины которых мне были неизвестны.
Защемило в ребрах мгновенно и поджилки затряслись.
— Боже, я ведь столько ужасных вещей тебе наговорила. Мне очень стыдно. Я не хотела как-то оскорбить твои чувства. С моей стороны это было очень низко. Мне безумно жаль, Ярослав, — она совсем расклеилась, а я к этому времени окончательно потерял логическую связь. Настя сбила меня с толку. — Я знаю каково это — всю жизнь любить одного человека, и не иметь возможности быть с ним вместе. Я знаю каково это — видеть любимого человека в объятиях других девушек, злиться, в сердцах ненавидеть его за это, но я понятия не имею, что происходит с человеком, с его сердцем, когда его вторая половинка навсегда уходит. Извини, я не вправе была судить тебя.
Ну вот...
Она уже успела найти оправдания всем моим безумным выходкам, а ведь не этого я вовсе добивался.
— И почему же ты не можешь быть с этим человеком? — сам того не понял, как произнес то, на что не хотел знать ответ.
Выйдя из оцепенения, Настя передернула плечами, развернулась и обожгла меня ненавистным взглядом. Рукавом пальто она утерла со скул дорожки слез и, нахмурившись, вновь отвернулась к окну. Ей внезапно стал неприятен наш зрительный контакт.
— Ты еще спрашиваешь, почему? — ее дерзкое хмыканье резануло слух. — Да потому что ты никогда не относился ко мне со всей серьезностью! В юности ты был со мной из-за спора, полтора года назад ты нашел во мне легкую наживу, потому что я единственная из наших одноклассниц не была замужем, а четыре дня назад ты осмелился купить меня за деньги, чтобы так же безответственно продолжать ухлестывать за очередной юбкой, — выплюнула она с резкостью, со злобой, тая в себе боль и разочарования, отчего в грудине образовался камень, стремительно увеличивающийся в массе. — Знаю, я сама виновата во всем. Я понимала, что ты никогда не сможешь разглядеть во мне девушку, которая была влюблена в тебя с восьмого класса! Потому что ты мог разглядеть во мне только свою выгоду. Ты потребитель, Ярослав, а с таким человеком я быть не то чтобы не могу. Я не хочу быть с таким человеком, несмотря на все мои чувства к нему. Теперь, надеюсь, тебе ясно, почему я не могу быть с этим человеком?