Киндрэт (Тетралогия)
Шрифт:
— Кадаверциан! Я чувствую кадаверциан!
Враги пропустили момент появления новых действующих лиц. Высокий бородатый мужчина, смахивающий на пирата, вооруженный двумя изогнутыми абордажными саблями, за пару секунд разрубил одного противника, на другого спикировала огромная птица и вцепилась изогнутым клювом и когтями в лицо. Вампир завопил и тут же упал, тоже рассеченный «пиратом». Рыжеволосая девица, одетая в черную кожу, голыми руками свернула шею третьему, а потом бросилась вдогонку еще за одним и, судя по сдавленному воплю,
Еще один вампир — невысокий светловолосый юноша, жадно вдыхая воздух, пахнущий кровью и порохом, неторопливо оглядывался.
Ричард стоял, прислонившись к стене, и чувствовал, что ему лучше не садиться. Иначе вряд ли получится подняться. Виттория крепко обнимала его, говоря что-то утешительное, и не обращала внимания на новых действующих лиц.
Медноволосая девушка подбежала к ней и спросила резко:
— Ты цела?
— Да, — ответила ревенант сквозь зубы. — Помогите Ричарду.
«Рэйлен, — отстраненно подумал Ричард, — ее зовут Рэйлен Нахтцеррет».
Бородатый «пират» приблизился к телохранителю. На его камзоле, кроме крови убитых, виднелись полосы грязи — значит, они тоже пробирались к людям каким-то обходным путем. Его птица — огромный попугай не самого здорового вида — слетела с плеча и устроилась на выступе стены.
Вампир окинул телохранителя быстрым взглядом и сказал Виттории:
— Перестань блокировать меня, девочка. Иначе я ничего не смогу сделать.
Она молча кивнула, вытирая испачканный лоб, выпустила руку телохранителя и пояснила:
— Кадаверциан очень хорошо умеют лечить.
Ричард и сам знал, что кадаверциан с легкостью могут вылечить практически любую человеческую травму, и теперь с интересом наблюдал за некромантом, осматривающим его раны.
— Нахттотер, все мертвы, — тихо сказала рыжая, но тот, к кому она обращалась, не прореагировал.
Он стоял над телом светловолосой девушки. Лицо его было непроницаемым, только ноздри раздувались гневно.
— Кто это сделал? — спросил он, наконец.
— Я, — ответил Ричард, морщась от боли. — Но вряд ли она мертва… до конца. Еще сможет регенерировать.
Глаза вампира сузились, он сжал зубы, и человеку показалось, что сейчас тот метнет в него мощное заклятие или попытается убить голыми руками. Но вместо этого Миклош криво улыбнулся и сказал:
— Потрясающе. У тебя редкие способности, как раз подходящие для моего клана. Не желаешь стать тхорнисхом? Лично моим учеником.
— Благодарю, — вежливо отозвался Ричард. Теперь, когда боль и затмение берсерка прошли, он сообразил наконец, кто разговаривает с ним. — Но вынужден отказаться. Я — телохранитель ревенанта.
Виттория, стоящая рядом, крепко сжала его руку в ответ, как будто сомневалась, что он может сделать иной выбор.
— Какая редкая преданность, — снова усмехнулся Миклош Бальза, переводя взгляд на девушку, лежащую у своих ног.
Присел на корточки,
— Мне очень жаль, Хранья, — прошептал тхорнисх ничего не выражающим голосом. Наклонился, поцеловал ее, а затем вынул из чехла, висящего на поясе, длинный изогнутый нож и одним ударом отсек девушке голову.
Виттория передернула плечами, отворачиваясь. Отошла от телохранителя и замерла возле Арвида, сидящего возле стены и смотрящего в пустоту стеклянными глазами. Подняла его клинок и положила рядом с норвежцем, защищавшим ее. Ларс лежал неподалеку. Его горло было разорвано, а руки, залитые кровью, все еще сжимали оружие.
— Погибли в бою, — неожиданно сказал некромант, взглянув на девушку. — Это хорошая смерть для таких, как они.
Виттория посмотрела на него исподлобья.
— Они будут пировать в Вальхалле рядом с Одином, — продолжил кадаверциан.
Брови девушки стремительно сошлись у переносицы, она решила, что он насмехается над ее друзьями.
— Этого бы не случилось, если бы вы приехали раньше, — отчеканила она, хотела добавить еще что-то резкое, но попугай, лазавший по стене, цепляясь за трещины и выемки когтями и клювом, пронзительно заверещал, и ревенант только покачала головой, вновь возвращаясь к телохранителю.
— Идемте, — приказал Миклош, отворачиваясь от трупа сестры. — И так потратили много времени. В Столице творится черт знает что.
Когда они отошли на несколько метров от места боя, нахттотер обернулся и бросил заклинание, от которого трупы, оставшиеся на полу, стали рассыпаться пеплом.
Глава 15
Под сенью Армагеддона
Наше прошлое — это мы сами. Как же еще судить о людях, если не по их прошлому?
…Ночь медленно таяла. Звезды гасли в светлой дымке, разгорающейся на западе. Пальмы под окнами пирамиды громко шелестели на ветру. Треск их широких листьев, похожих на веера, временами делался очень громким, а потом вдруг неожиданно стихал. И тогда становился слышен шепот океана.
Ра-Ил накинул на прозрачную сферу кусок ткани, прислушался к ровному гулу утреннего ветра за окнами. Сирил, делающий вид, что очень занят, собирая свитки, упавшие со стола на пол, наконец выпрямился и произнес:
— Ра, я хотел спросить…
— Спрашивай, — отозвался учитель, уже догадываясь, что последует за этим вступлением.
— Ты ведь один из самых могущественных жрецов.
— И откуда такие сведения? — с усмешкой поинтересовался Ра-Ил.
— Все знают, — пожал тот плечами с таким видом, словно это было само собой разумеющимся. — Скажи, почему ты не хочешь перебраться в столицу?