Кинк. Право на удовольствие
Шрифт:
Я рассмеялась. Откуда возьмется чистая посуда, если меня здесь не было? Олег вышел навстречу, вытирая руки полотенцем.
— С прилетом, Лилька. Да, сегодня отпустили пораньше. Наконец-то ты вернулась, я очень рад!
«Женщин в аэропорту встречает муж» — было повторено мне дважды. Будто бы Владимир не знает, что счастье совсем в другом: в ощущении, что тебя ждут дома. Сейчас мы обнимемся, а потом я разгребу посудные завалы и приготовлю ужин на двоих, Олегу точно надоело питаться полуфабрикатами в мое отсутствие. И наступит полная идиллия, конец разлуке. А вечером я усядусь за отчет, завтра на работе нужно будет доказать, что доверие начальства я оправдала
Но до этого есть еще несколько приятностей. Я остановила Олега, шедшего в зал с тарелкой:
— Я купила подарки!
Конечно, он знал, что в моем чемодане ничего особенно не найдется, — особенное обычно стоит немыслимых денег. Я поспешила с вещами в зал, там уселась на пол, выворачивая вещи и отыскивая нужное.
— Это Кире, — объяснила, назвав имя лучшей подруги и отложив один из маленьких пакетиков с польской бижутерией. – А вот настенные часы для мамы с папой, им должно понравиться. А это Кириллу.
Олег наблюдал за моими действиями:
— А Кириллу зачем?
Мне отчего-то стало немного стыдно — ведь я не свои деньги спускала, а наши общие.
— Как же? — все-таки ответила с улыбкой. — Он же приятель Киры, некрасиво его игнорировать.
— Ой, да брось, Лилька. У твоей Кирки таких любовников десяток был до Кирилла и десяток будет после. И ты каждого будешь привечать? Мы уже в следующем месяце об этом хлыще не вспомним.
Я не стала спорить. В некотором смысле Олег прав — Киру нельзя назвать монашкой: она, яркая красавица-блондинка, уже с первого курса института меняла парней, как только надоедали. Но я ее знаю, с Кириллом у подруги все иначе — глаза светятся, про будущую свадьбу заговорила, чего я вообще от нее не ожидала. Но улыбалась я Олегу все так же широко и искреннее:
— Они уже живут вместе, глазом не успеешь моргнуть, как распишутся и обзаведутся детьми! А нас с тобой еще и свидетелями позовут — вот тогда и припомнишь подарочек из Варшавы, считай это взяткой за самые лучшие места на свадебном банкете! — я звонко рассмеялась шутке.
Но Олег нахмурился и немного подался вперед:
— Ты сейчас на что намекаешь? — Обычно эта фраза предшествовала скандалам.
— Да не намекаю я ни на что, — отмахнулась и снова зарылась в вещи, чтобы отыскать нужное и закрыть эту тему. — Вот!
Я с гордостью продемонстрировала статуэтку Сиренки. Подобные покупали все сослуживцы на Рыночной площади в качестве самых ходовых сувениров. Но Олег по защитнице Варшавы лишь мазнул взглядом.
— Нет, Лилька, ты уж прямым текстом говори — мол, твоя скоростная Кира первая выйдет замуж? А то, что мы два года вместе живем, — ерунда? Тебе в белое платье так хочется вырядиться?
Он был неправ в формулировках. Хотя бы потому, что никогда ничего подобного я не говорила. Но в сути я с Олегом была согласна: штамп в паспорте ничего не решает, а во многих случаях даже портит. Да и успеем еще — оба молоды, вся жизнь впереди. Снимаем квартиру, а вот когда на ноги встанем, тогда и можно поговорить о праздниках. Еще и родители не в восторге от наших отношений. Мои — как раз по причине, что не регистрируем отношения официально. Для них, закостенелых интеллигентов, это вопиющая ситуация. А его мама, которая в одиночку Олеженьку растила, не принимает меня ни в каком виде. Будущая свекровь даже не стесняется до сих пор невест сыну подсовывать, делая вид, что меня не существует. И сколько бы усилий я ни тратила на то, чтобы ей понравится, она не может увидеть во мне человека, достойного ее единственного сына. Какая свадьба в таких условиях?
— Перестань, Олеж. — Я отставила сувенир на пол и вынула красивую коробочку. — Еще и ремень. Кожаный, фирменный.
Он понял, что ссориться я не хочу, потому тоже расслабился и сполз с кресла на пол. Рассмеялся немного натянуто, подхватил статуэтку.
— Красиво! – похвалил запоздало. – Как оформим ипотеку, так специальную полку в квартире организуем для сувениров. Пылесборник, конечно, но ты же не зря в международную фирму устроилась, теперь будешь по всему миру кататься и сувениры оттуда привозить. Еще и зарабатывать больше мужика начнешь. Кто бы мог подумать, что и бухгалтеры способны так подняться?
Так мне удалось свернуть конфликт в зачатке. Не дело это — ругаться после разлуки. Потому, уже вновь счастливая, поцеловала любимого и побежала на кухню, надо фарш разморозить. Однако настроение немного было испорчено — разумеется, не разговором о свадьбе, а выражением его лица, когда о командировке упомянул. Мне еще до отлета показалось, что Олег не в восторге. С другой стороны, а кто будет в восторге, когда жена на несколько дней от мужа улетает?
Пока жарились котлеты, я успевала пылесосить. Чемодан перетащила в спальню — потом до конца разберу, когда время будет. Но именно там меня накрыло: то ли сниженное настроение сказалось, то ли усталость от перелета. Замотанность вдруг заставила спросить с легким раздражением:
— Олег, ты курил в спальне?
— Тебя же не было. Какая разница? — он крикнул из зала.
Но разница была. Меня от табачного дыма наизнанку выворачивает, но теперь все белье, все подушки пропахли. Это мне теперь еще и стирку устраивать? Нетрудно, понятное дело, и любая хорошая хозяйка даже глазом не моргнет, но после готовки ужина и легкой уборки, а еще и отчет писать…
— Олежа, я с четырех утра на ногах, аэропорты, перелет, а теперь еще и одеяла стирать?
Мой голос прозвучал непозволительно громко. Олег показался в дверном проеме и заголосил на той же ноте, которую я сама задала:
— Ишь, цаца польская явилась, устала она от перелетов. Права начала качать. Тебя только разок выделили, и уже звездная болезнь разыгралась?
Скандал все-таки случился. И в ходе его я вдруг осознала, что моя командировка тревожила Олега намного сильнее, чем я вначале предполагала. А у него, оказывается, проблемы на работе, обсуждается сокращение штата. И раз он дома в такое время, то могла бы и догадаться, кого в списке на сокращение рассматривают в первую очередь. Но я только о себе и умею думать, вообще ничего не вижу. Я уже давно помалкивала, понимая, что сама спровоцировала этот взрыв, первая ведь начала, да и вину ощущала за то, что действительно не заметила проблем любимого, сосредоточившись на собственной радости.
Апофеозом стали безнадежно сгоревшие котлеты. В этом осознании я и утонула, будто именно котлеты могли всех спасти, но им не хватило гуманности. Пропустила мимо фразы, что «я и в постели бревно», и «в люди со мной стыдной выйти», на «непроходимую наивность» вообще внимания не обратила, всё это я слышала и раньше, чего только со злости не скажешь. Подбежала, выключила газ и разревелась — больше от котлет, чем от всего остального.
И ведь знала, что Олег нытья не выносит. Он меня давно об этом предупреждал. Потому типичный скандал вдруг и перерос в немыслимое: