Кинк. Право на удовольствие
Шрифт:
— Александр Дмитриевич, мне кажется, вы неверно меня поняли. Ничего мне тогда не понравилось, ничего специально не планировалось, и в другой раз я бы точно поступила иначе. Я испугалась, что уволите, не успела сообразить. Конечно, я должна была сразу выйти к вам, но в тот момент просто некогда было подумать. Я спряталась, а убежала, когда смогла.
— Где?
— Что где?
— Где спряталась?
—
— Конечно. Мне интересно, как много ты видела.
— Ничего я не видела!
— И поэтому сейчас так краснеешь? — он улыбнулся еще шире. — Карина, хватит делать вид, что я тебя тут избиваю или ору — говори нормально.
Все, я пришла в окончательный ступор. Очевидно, что сам он никакой неловкости от ситуации не испытывает. Да и в тот вечер явно не испытывал. А может, даже извращенное удовольствие получал, представляя, что я вообще все вижу? Но допрос-то этот к чему — наори и уволь, как человек. Любой на его месте уже давно это бы и сделал. Однако Александр Дмитриевич беспощадно добивал:
— Карина, теперь я понял, что ты видела достаточно. Но что за реакция вообще? Ты в монастыре, что ли, росла?
— Что?! — я снова мазнула по его лицу взглядом, попутно отметив, что он выглядит расслабленным и совершенно не раздраженным. Собралась: — Естественно, нет! У меня… муж есть, — преувеличила немного. Казалось, что это дает какие-то гарантии. Но попыталась высказать все нужное: — Александр Дмитриевич, я спровоцировала очень неприятную ситуацию, потому не хотела бы ее обсуждать.
— А что в этой ситуации неприятного? — удивил он.
Э-э-э? То есть ему даже понравилось, что его за таким занятием застукали? Я его уже считала маньяком, потом извращенцем, но мой милейший босс бьет все рекорды. В лексиконе слова заканчиваются для характеристики!
— Я пойду, наверное, — сказала неуверенно. — Договор нарушила, все честно. Ни с кем произошедшее обсуждать не намерена, не волнуйтесь. Хотя и не похоже, чтобы вы на этот счет волновались.
— Не волнуюсь, — его улыбка обескураживала. Честно говоря, я себе этого человека вообще иначе представляла — жестким диктатором в постели и на работе. Но сейчас он явно разыгрывал какую-то другую роль. — Карина, я тебя не увольнял. И на глаза ты мне не попалась, нельзя сказать, что ты нарушила договор. Прекрати беспокоиться по пустякам и работай дальше, если тебе это место нужно. У меня просто сегодня появилось свободное время, и захотелось посмотреть на ту, которая смотрела на меня.
Сумасшедший дом. Какое же слово идет после «извращенца»? Надо будет хоть погуглить. Потому что этот термин явно моего начальника исчерпывающе не описывает.
— Я сейчас закончу, тут на пять минут дел осталось. А потом дома подумаю. Если решу увольняться, то обязательно сразу сообщу об этом Веронике Ивановне.
— Так заканчивай, — разрешил он, но не спускал с меня веселого взгляда.
Я быстро протирала пыль на оставшихся полках и журнальном столике и ощущала себя в немыслимой ситуации. Босс наблюдал за мной, не меняя позы — руки по подлокотникам, ноги вытянуты вперед, расслабленный упор в спинку кресла. Какая же я молодец, что всегда сначала занимаюсь полами, а потом мелочами. И без того руки-ноги дрожат, а перед глазами плывет, но это от волнения. Да и от взгляда. И все равно сильно вздрогнула, когда он снова заговорил тихо:
— То есть БДСМ-игры тебя не возбуждают? Тогда какие предпочтения?
Тряпка упала на пол, я вынуждена была быстро поднять, вот только голова закружилась — не от резкого движения, а от смешка за спиной.
— Не думаю, что вы можете задавать мне подобные вопросы, — ответила, не оборачиваясь.
— Почему? Это же просто вопросы, а ты замужняя женщина, а не ребенок. Некоторые так щепетильно относятся к сексу, что даже обсуждать его не в состоянии. Это смешно, честное слово.
— Ничего смешного, — возмутилась я, но не слишком рьяно. — У всех разное воспитание, знаете ли.
— А, точно, воспитание. Второе мое нелюбимое слово после «мораль». Продолжай.
— Нечего продолжать! — я глянула вполоборота. — Ваша интимная жизнь меня вообще не касается. Я никаких выводов не делаю и не осуждаю.
— Ага, осуждать — это самое любимое занятие для тех, у кого «мораль» и «воспитание». Продолжай. За что ты могла бы меня осудить, если бы приспичило? Я сторонник таких разнообразных экспериментов, что даже интересно — какие из них кому-то спать спокойно не дают.
— Ни за что! — мне этот разговор окончательно осточертел. Потому бросила тряпку в ведро и повернулась к нему. Он смотрел снизу вверх, но притом все равно выглядел главным. — Все? Я здесь закончила.
Осталось минуты три нахождения в этом доме, только этой мыслью я и держалась. Вылить воду, прополоскать тряпку, убрать в шкаф моющие средства, и все — свобода! Подхватила ведерко и направилась к выходу из гостиной. Александр Дмитриевич встал.
— Я сейчас в офис, могу тебя до дома подкинуть.