Кино в системе искусств
Шрифт:
Обидно смотреть такой конферанс, обидно, что с тобой обращаются, как с наивным простачком. Но еще обиднее, когда ведущий телевизионной передачи как бы случайно обращается не к актеру, а к рабочему в цехе завода или ученому в лаборатории и вы слышите, как хороший, интересный человек уныло повторяет заранее заученный текст. А всем хотелось бы услышать живой разговор с ним, пусть с оговорками, пусть литературно шероховатый, зато настоящий, как в жизни.
Подменяя наблюдение нашей разнообразной и интересной жизни стандартными инсценировками, телевидение убивает самое сильное, что есть в его специфике.
Вспомним,
Ежедневно, ежечасно жизнь дает богатейший материал для телевидения. А телевидение – сильнейшее средство информации – работает неоперативно, нетелевизионно. Показывая документальную кинохронику, оно как бы перепечатывает вчерашнюю газету.
По оперативности телевидение до сих пор значительно уступает радио. А ведь в будущем, имея значительно большие возможности, телевидение заменит, фактически вытеснит радио. Но сегодня мы не видим по телевидению даже дневных передач. Как же так? Пульс жизни города сильнее бьется днем. День – это лавина событий. Мы хотим не только читать о них в газетах, не только слышать о них по радио. Мы хотим их видеть, присутствовать при их свершении.
Дневные передачи, как правильно пишут рабочие-станкостроители, обязательно нужны и потому, что очень многие у нас работают в вечерние, ночные смены. И это в основном рабочие. А дети? Почему они так рвутся вечером к телевизору на взрослые передачи, на показ кинокартины, которые «детям до шестнадцати лет смотреть запрещается»? Потому, что ни утром, ни днем детских передач нет.
Особенность телевидения и в том, что у зрителя должно возникать ощущение, что говорящий с экрана обращается непосредственно к нему. Когда хороший диктор говорит: «Здравствуйте», с ним также хочется поздороваться. Актеру кино запрещается смотреть в глазок съемочной камеры. А на телевидении наоборот: нужно смотреть прямо в аппарат.
Жизнь в кино показывается как бы незаметно увиденной, подсмотренной. В телевидении же наблюдение не маскируется, событие показывается прямо с места. Зритель знает, что, допустим, диктор говорит с ним именно в эту секунду, знает, откуда он говорит и что там происходит. Поэтому взгляд диктора в аппарат – это прямое общение со зрителем.
Отсутствие настоящих телевизионных передач породило, к сожалению, у некоторых телезрителей мнение, что телевидение должно показывать больше новых кинокартин и спектаклей. Это неверно. Легче всего превратить телевидение, в своего рода прокатную контору новых фильмов и спектаклей. Ведь и так иные телецентры показывают до четырехсот фильмов в год.
Разумеется, передавать фильмы надо. Но не следует забывать, что кинокартина теряет на экране телевизора многие художественные достоинства, что, с другой стороны, показ новой картины по телевидению обходится государству в миллионы рублей, так как немедленно сокращается прокат. В некоторых странах фильмы показывают по телевидению не раньше, чем через шесть-семь лет после выхода на экран. Нам такой срок не подходит, но нельзя и сразу показывать по телевидению новые кинокартины.
Решать этот вопрос надо по-другому – создавать киностудии при телецентрах. Ведь только на деньги, которые государство
Резко ухудшается по телевидению и качество театрального спектакля, особенно если он передается не из студии, а прямо из зрительного зала театра. И здесь телевидение должно искать собственные приемы: например, монтаж спектакля с введением натурных киносъемок и комментариев автора-драматурга.
…Уже и сегодня телевидение имеет такое влияние, так проникло в наш быт, что просто нельзя больше ждать, когда же оно наконец станет на ноги и будет по-настоящему использовать все свои возможности.
Наш достойный соперник
Интервью
– В чем вы видите силу телевидения как искусства: в развитии его документальной или художественной стороны?
– Документальная сторона телевидения сегодня ясна. Именно она предоставляет нам наибольшие доказательства своеобразия телевидения, его специфики, его сильных сторон. Мне кажется, кинопленка, запечатлевшая любое событие – от спортивного состязания до выступления политического деятеля, – не в состояний конкурировать с непосредственной передачей с места события хотя бы потому, что телевизионная камера дает возможность каждому присутствовать на месте события, быть его очевидцем.
И все же даже эта, наиболее сильная сторона телевидения пока используется недостаточно. Вы скажете: почти каждый день телевидение приводит нас в заводской цех, на хоккейный или футбольный матчи, на соревнования фигуристов. В дни всенародных праздников мы смотрим на Красной площади парад или встречаем наших космонавтов. Все это так. И тем не менее мы еще редко пользуемся методами прямого наблюдения, прямого репортажа, прямого интервью. География их, как правило, бедна, да и сами репортажи частенько однообразны или растянуты.
Обратимся к такому выдающемуся событию, буквально переворачивающему жизнь всей Москвы, да и не только Москвы, как прилет космонавтов. Помните, насколько волнующа была первая передача о встрече Юрия Гагарина. Но вот подобное событие, демонстрация которого занимает длительное время, происходит во второй, третий, четвертый раз. Что же мы видим на экранах? Снова прибытие, встреча и весьма однообразный комментарий. Иначе говоря, режиссеры и комментаторы идут по проторенному пути, изображение событий остается прежним, зрители заранее знают, как будет развиваться действие. А ведь этот факт можно показать гораздо интереснее, сильнее.
Мне кажется, что показ таких событий по телевидению требует отбора, строгого монтажа. Следует разнообразить эти репортажи, сделать зрителя не только наблюдателем, но и участником всенародной встречи. И если уж мы показываем с высоты птичьего полета улицы, запруженные народом, не грех бы спуститься на землю, поговорить с людьми, запрудившими улицы, например, с шофером, спешившим куда-то и остановившим свою машину, узнать, что побудило студента отложить учебники, а домашнюю хозяйку бросить дела и выйти в толчею. Короче говоря, нужно не только информировать зрителя о «протокольной» стороне события, но и показать это событие во всем его своеобразии, необъятности, глубине.