Кино
Шрифт:
Я наверное ни черта не смыслю в любви, а тем более не разбираюсь в женском сердце, но знаю точно, что она есть, и что женщина — самая большая загадка, над которой, как и не ломай голову, а не разгадаешь.
***
Он допивал уже третью рюмку дорогого коньяка, но так и не пьянел. Через час с четвертью его самолет. Он полетит один. Без неё.
Она сидела в соседнем номере того же роскошного отеля и пялилась в глянцевый журнал. Глаза блуждали от строчки к строчке, но ничего разобрать не могли. Ей хотелось одного — истошно кричать и рыдать, но она сдерживала себя, нервно покусывая тонкие губы, на которых уже почти не осталось помады.
Он
Она позвонила на ресепшн и попросила к себе в номер большой кусок шоколадного торта. Его принесли через несколько минут, но она к нему так и не притронулась. Лишь поглядывала в его сторону, но спешно отворачивалась. Её тошнило.
Он ходил по номеру из угла в угол и припоминал детали недавней ссоры. И что самое страшное, он не мог припомнить хоть сколько-нибудь существенного, из чего эта ссора возымела такое роковое действие. Они ругались не громче, чем обычно, без оскорблений, но с едкой издёвкой, которую и не пытались скрыть. Но это больше походило на шалость, чем на нечто серьёзное. Она делала выпад — он парировал. Он атаковал — она защищалась. Игра по правилам как и всегда, но в этот раз что-то пошло не так.
Она стояла у окна и с высоты восьмого этажа смотрела на город, на прохожих, которые все как один куда-то спешили. Видимо и они поторопились. Увидели любовь там, где её не было. И как ей теперь строить свою жизнь без него? Она об этом даже думать боялась.
Он стал собираться в аэропорт. Она всё не шла. Он почему-то был уверен, что она зайдёт. Не зашла. Значит всё действительно кончено. Так тому и быть.
Она периодически прогуливалась по коридору и осторожно, чуть ли не на цыпочках подходила к двери его номера и пыталась разобрать хоть что-нибудь. Ничего. Тишина. Может быть он уже уехал? Тем лучше. Тем лучше.
Он позвонил на ресепшн и попросил заказать ему такси. На секунду задержался у её номера, занёс было кулак, чтобы постучать, но невольно отшатнулся, как-то нехорошо улыбаясь.
Она услышала его шаги, разобрала даже его шумное дыхание и всё ждала, что он постучит. Не постучал.
Уже в такси он с тоской обернулся на огромное здание отеля. Ещё можно было всё обернуть вспять. Но снаружи такой противный дождь. По рассеянности он забыл захватить зонт.
Он подошла к его номеру и осторожно постучала. Тишина. Уехал значит. И даже не попрощался. Прерогатива всех мужчин — не прощаться.
Он сидел в здании аэропорта и следил за информационным табло. Посадка на его рейс вот-вот начнётся. Он сидел и не мог унять дрожи в пальцах.
Она долго думала и всё-таки решилась отправиться вслед за ним в аэропорт. Нет. Она вовсе не хотела его вернуть. Об этом и думать глупо. Просто убедиться, что он улетел. Убедиться, что она теперь совершенно свободна.
Началась посадка на его рейс. Он отчего-то медлил, встал в хвост очереди, бросал в сторону самолёта боязливые взгляды. Его всего била дрожь.
Она вышла из такси, нырнула и скрылась за стеклянными дверьми главного входа в аэропорт. Гул уходящего в небо борта самолёта она приняла за его рейс. Она выдохнула с облегчением, но тут же не смогла больше сдерживать слёз.
Он не стал дожидаться своей очереди. Он бросился назад из терминала. Он полетит позже, следующим рейсом. А пока ему нужно было успокоиться.
Она не могла
Он сидел на лавке, когда вдруг заметил её. Она спешила уйти.
Чья-то рука легла ей на плечо. Она встрепенулась, оглянулась, увидела его.
Они стояли напротив друг другу и не находили слов. Именно сейчас, когда им столько нужно было друг другу сказать, слова не находились. Да они и не нужны были.
Глава 2
Он шёл с работы не спеша, так как дома его никто не ждал, уставший как собака. Стояла ранняя осень, но погода была зябкая. То и дело накрапывал мелкий дождь, да озорник-ветер никак не унимаясь то хлестал в лицо, то подталкивал в спину. В лужах плавали листья.
— Молодой человек, закурить не найдётся?
— Не курю — бросил он на ходу и даже не обратил внимания на того, кто его спрашивал, если бы не голос. Он отчего-то показался ему знакомым. Он безотчётно обернулся. Это была она. Его бывшая. Она тоже его узнала ещё загодя, потому и спросила закурить, хотя сама никогда не курила. Просто не придумала ничего лучше.
— Ты… — только и нашёлся что сказать он. Его бросило в жар. Лицо пошло красными пятнами. Стало жарко несмотря на промозглый ветер и хлёсткий дождь.
— Привет. А ты совсем не изменился. А между прочим пять лет прошло.
— Ты тоже.
Он смотрел на неё и не верил своим глазам. Он отрёкся от прошлого, запретил себя даже думать о нём, и вот оно так бессовестно и без всякого предупреждения напомнило о себе. И ведь он ради того, чтобы забыть её перебрался в другой город! Что она-то здесь делает?
— Не ожидал тебя здесь увидеть. Я про город. Давно ты здесь живёшь?
— Почти с самого расставания. По началу даже искала тебя. Сама не знаю почему. Понимала, что всё кончено и всё-таки искала. Глупая верно. Она нервно засмеялась, опустила взгляд, стала что-то искать в сумочке.
— Как ты вообще?
— Хорошо. Всё хорошо, правда.
Это было сказано быстрым и бесцветным голосом, торопливо и без каких-либо интонаций. Это была ложь. Она и сама поняла, что он это понял.
— А ты как? Обзавёлся семьей?
Он лишь быстро мотнул головой в отрицательном ответе. Никакого смысла не было скрывать.
Да, он пытался всячески наладить свою личную жизнь. После почти двух лет затворничества и нежелания принять правду, он наконец-то проснулся с единственной стоящей мысль, которая приходила к нему в голову в последнее время, что надо что-то менять. Так дальше просто жить нельзя. Но все попытки изменить, переступить, начать сначала ни к чему так и не привели. Он привык к жизни с ней, а теперь, будучи одним, не мог вернуться к себе прежнему, когда ещё не знал её. Себя не переделать и не вернуться к истокам. А все те встречи, что он назначал поспешно и необдуманно, без каких-либо чувств с его стороны, с мучительным пониманием отсутствия в них всякого смысла для теперешнего него, но никак не для прежнего, ищущего настоящей любви, становились каждый раз всё невыносимее. Он цепко держался за прошлое, тянул словно лямку настоящее и в тоже время грезил о будущем, оставаясь при всём этом на одном месте. Это его буквально съедало изнутри. Но даже с этим он смирился со временем. И тут тебе такая нежданная, даже в самых смелых грёзах, встреча. — Ты куда сейчас?