Кинопробы любви

Эльба Ирина

Вечером мы сидели в гостиной и обсуждали результаты моей поездки на киностудию.

– Главное, чтобы врач не подвел и смог быстро привести тебя в форму, когда все закончится, – усмехнулась сестренка. – Я не хочу позориться на престижном курорте с батибат [1] …

– Ах ты, засранка! – Я кинула в нее подушку. – Не волнуйся, тебя я во сне душить не стану.

– Боюсь, я в принципе не смогу уснуть, пока ты не примешь нормальный вид. – Орхида вернула мне подушку таким же способом.

1

Батибат –

древесный демон из филиппинского фольклора, огромная тучная женщина, душащая спящих.

– Боишься – значит любишь! – я по инерции бросила «снаряд» обратно. – Вот и терпи.

Мы сами не заметили, как начали драться подушками. Но если в детстве бой длился до тех пор, пока синтетический аналог перьев не вырывался на волю и не покрывал тонким слоем место побоища, то теперь уже через пару минут я начала задыхаться. Орхида перепугалась и, быстро усадив меня на диван, принялась мерить давление и брать анализ крови, как научил ее токсиколог. К счастью, приступ быстро прошел.

– Если ты продолжишь задыхаться на ровном месте, я разорву твой контракт, – тяжело выдохнула сестренка, усаживаясь рядом. – Мои нервы долго не выдержат в любую минуту ожидать подвох: а вдруг сердце не справится, а вдруг токсин парализует дыхательные мышцы и ты не сможешь дышать, а вдруг…

– А вдруг у нас все получится, – перебила я, – и мы вырвемся из замкнутого круга. Эта роль, пусть и не в полнометражном кино, даст мне возможность продвинуться дальше в актерской карьере. Мне это важно.

– Виви, я понимаю, но, кажется, нам нужно пополнить запас успокоительных. А главное, я прошу тебя сообщать мне обо всем, что тебя будет беспокоить или волновать.

– Тогда тебе придется взять отпуск сейчас, чтобы постоянно быть на связи.

– Тебя уже что-то волнует? – серьезно переспросила Орхида, не поддавшись на мою подначку.

– Да, – тяжело вздохнула я. – Сын режиссера!

Я схватила подушку и спрятала в ней лицо, мне было стыдно смотреть сестре в глаза.

– Он такой красавчик! Самовлюбленный, самоуверенный и самый-пре-кра-а-а-сный…

Тут Орхи смогла оторвать принадлежность для сна от моего лица и потребовала:

– Рассказывай!

– Это мужчина-мечта. Высокий, даже выше меня, а ты знаешь про мой пунктик. Темные волосы, полные губы, завораживающие глаза… Рядом с ним я забываю о том, как выгляжу. И это самое ужасное! Потому что когда он на меня смотрит, в его взгляде появляется презрение пополам с недоумением. И это разрывает мне сердце! Которое и так сейчас пашет с удвоенной нагрузкой…

– Как ты умудрилась познакомиться с сыном режиссера? – Голос Орхиды сочился недоверием.

– Он был на киностудии, когда я приехала для подписания договора. Все сотрудники женского пола не сводили с него влюбленного взгляда, – тоскливо пояснила я. – А некоторые так еще и бегали хвостиком, готовые выполнить любое его желание.

– Гад какой!

– Гад, – согласилась я обреченно. – Но с такой харизмой… Странно, что он не снимается в кино.

– А он не снимается? – удивилась Орхида. – С его связями и внешностью, которую ты описала, это было бы логично.

– Если б я хоть раз видела его на экране, то не забыла бы. Сестренка, если он будет торчать на площадке, я могу загубить съемку. У меня мозг атрофируется, если я вижу его на расстоянии ста метров.

– Попей витамины, – машинально бросила Орхи, о чем-то задумавшись. – Ты же договорилась, чтобы они ускорили съемку?

– Да, завтра первый день. С самого утра буду на площадке.

Разговоры о кино всегда

действовали на меня положительно, и я наконец-то смогла переключить внимание с мужчины, поразившего мое сердечко, на работу. Обсудив мой график, мы собрали специальную аптечку, разработали порядок действий на случай ЧП, а главное – нашли в сети повара, который делает жидкую еду. Из-за внешних изменений мне стало сложно откусывать пищу, а во время работы съемочной команды приходится все делать быстро. Поэтому еда через трубочку дарила надежду, что я не останусь голодной.

Очередную дозу токсина сестренка должна была вколоть мне утром. А пока мы выслали текущие показатели врачу и провели вечер за просмотром фильма. Правда, я опять половину сеанса жаловалась, что сыграла бы все эти роли лучше. Хорошо, что Орхи уже привыкла.

* * *

Каждый раз, приезжая на съемочную площадку, я безумно волновалась. Не то чтобы я сомневалась в своих актерских способностях, но точил червяк беспокойства: а вдруг напутала, а вдруг они передумали, а вдруг… а вдруг… а вдруг… Но грим, примерка, прогонка текста – все это быстро возвращало рабочий настрой, и вот уже режиссер кричит: «Камера, мотор!»

Я четко отыгрывала то, что требовалось, а в перерывах между дублями болтала ни о чем с девочками в чайном уголке. Сначала они настороженно ко мне относились, но пара шуток, несколько комплиментов, и вот мы уже щебечем как старые знакомые.

После обеда, на котором меня действительно очень выручила еда через трубочку, на площадке вновь появился сын режиссера. И атмосфера тут же изменилась: весь женский персонал как будто заколдовали. Каждая невольно начинала бороться за внимание «сиятельного господина». Режиссер только вздыхал. Даже я поймала себя на том, что слежу за Наиром в щелочки опухших глаз, забывая о том, какой меня видят люди. Мужчина шутил, раздавал указания, спорил с отцом. Чтобы отвлечься и не смотреть на него, я взяла стакан с трубочкой и принялась цедить свой «космический» десерт. Погрузившись в грустные размышления, не заметила, что напиток подходит к концу. По закону подлости одновременно с тем, как мистер Ференс крикнул «Тишина на площадке», округу огласил тарахтяще-хлюпающий звук моей трубочки, всасывающей со дна остатки еды.

Я застыла, а затем медленно обвела помещение взглядом, в глубине души надеясь, что никто не заметил. Все присутствующие замерли, глядя на меня. Причем если статисты тихонько посмеивались, то Наир Ференс готов был испепелить своими зелеными глазами.

– Использование лазера в качестве оружия запрещено международной конвенцией в две тысячи пятьсот шестьдесят пятом году, – невольно вырвалось у меня.

Наир демонстративно поднял руку и сбросил со лба на нос свои солнцезащитные очки.

– Так не жжет? – ледяным тоном уточнил он, после чего развернулся к отцу и заговорил о финансовых вопросах.

Я поняла, что он оценил мою шутку, мне даже удалось разрядить обстановку, судя по тому, как потешались в стороне актрисы, не задействованные в ближайшей сцене. Но все равно чувство неловкости погнало меня прочь, проветриться.

Любая киностудия состоит из больших и маленьких павильонов, коридоров, аудиторий, кабинетов. Причем тут все устроено как известный детский конструктор: модули легко трансформируются из одного в другой, подстраиваясь под конкретную задачу. Там, где вчера еще шло детское шоу, сегодня уже снимали масштабную историческую эпопею. Поэтому даже старожилы здесь зачастую терялись и плутали в поисках нужного места, если отошли от ресепшен без интеллектуального навигатора.