Киношное
Шрифт:
Механик: Осторожнее, сука! Потихоньку неси!
Механик падает и остается лежать, ГГ доносит Комиссара до телеги и аккуратно кладет между баб и детишек.
Мужик, стоящий у телеги с вожжами, пытается тронуть кобылу и хмуро бросает ГГ с Танкистом.
Мужик: Толкайте тяперя, вишь — нейдет…
ГГ с Сержантом выталкивают телегу на бугор, по дороге танкист падает и ГГ остается один.
На бугре мужик оборачивается, но его внимание привлекает что-то позади ГГ — у Мужика мелькает на лице страх, он начинает нешуточно лупить
Глядя телеге вслед, ГГ успевает заметить, что одна из баб подкладывает что-то под безвольно мотающуюся голову Комиссара и заботливо промокает его лицо тряпицей.
ГГ оборачивается на запад — и видит показавшуюся на дороге немецкую колонну. Она еще далеко, и больше определяется по поднятой пыли. Навстречу ГГ бегут люди — и военнослужащие, и немного гражданских — все стремятся покинуть опасное место и уйти с пути немецкой колонны.
ГГ вместе со всеми сходит с дороги в пшеничное поле и не спеша идет по хлебам, глядя в точку перед собой. Замедляет шаг, останавливается — в этот момент происходит постепенное вылупление Солдата из бестолковой сомнамбулы. Солдат водит бессмысленным взглядом по спинам убегающих в поле. Неторопливо поворачивается всем корпусом в сторону немцев. Глаза Солдата потеряли телячью наивность и вечный испуг — теперь это взгляд бойца.
Солдат решительно поворачивается и размашисто идет назад, к дороге. По пути ловко нагибается и подымает из хлебов за ремень винтовку, не сбавляя шага дергает затвор и выбрасывает — что-то не понравилось.
Навстречу, от дороги, бежит расхристанный солдатик с СВТ. Солдат заступает ему дорогу, молча сдергивает СВТ и подсумок. У самой обочины наклоняется и подбирает лопатку в чехле. Сдергивает чехол и по крестьянской привычке пробует ногтем заточку. С каждым шагом его движения всё легче и складнее, Солдата не узнать — это не мешковатый запинающийся телепень, это сильный и опасный боец, благоговейно делающий приготовления к своему последнему бою. Тут за немцев уже должно быть страшно, к немцам от вида Солдата должно появиться некоторое сочувствие.
На макушке высотки ссыпной пункт, с высокой башней транспортера над бункером, у ссыпного пункта в беспорядке стоит сельхозтехника. На опустевшей дороге Сержант пытается поставить на ноги Механика.
Солдат останавливается на самом гребне высотки и оглядывает макушку. Место для стрелковой ячейки выбрано. Солдат аккуратно кладет винтовку и подсумок рядом с выбранным местом, снимает гимнастерку и начинает копать. Рядом с копающим ячейку Солдатом останавливается пехотинец с винтовкой. Некоторое время смотрит на копающего Солдата — Солдат не обращает никакого внимания.
Пехотинец: Где окапываться, браток?
Солдат не глядя на пехотинца прекращает рыть и внимательно осматривает макушку высотки. Указывает рукой место и продолжает рыть.
Подходят раненые танкисты, Солдат молча отдает им свою лопату и продолжает рыть штыком.
На горку, тяжело дыша, подымается возрастной старшина с рукой на перевязи, и тоже не какое-то время останавливается рядом с роющими Солдатами. Молча проходит
Посреди поля копошение на гребне высотки замечает еще один солдат. Стоит, смотрит из под руки на зарывающихся в землю бойцов. Их ощутимо прибавилось, их уже чуть ли не взвод. Солдат останавливается в раздумьи. Смотрит на спины уходящих подальше от дороги, на высотку с окапывающимися смертниками, снова в спины убегающим. Принимает решение и направляется на высотку. По дороге что-то вспоминает, дает крюка — бежит куда-то в сторону, что-то ищет в высоком хлебе, наконец находит — это РПД с диском. С усилием вскидывает РПД на плечо и трусцой бежит к высотке. Замечает в хлебах винтовку, цепляет ее за ремень и продолжает движение.
Солдаты вырыли себе стрелковые ячейки, расчистили сектора от бурьянов и сидят на своих местах, наслаждаясь последними минутами жизни. Никто не разговаривает, все остаются наедине со своими мыслями: кто бесстрастно смотрит в пустоту, кто улыбается, глядя на облака.
Солдат спокойно наблюдает, как по дороге приближается немецкая колонна. Когда расстояние сокращается, солдат ложится в ячейку, подавая пример остальным. Один из солдат вполголоса бросает.
Один из Солдат: Старшой, как будет пора — стреляй первым, а мы за тобой.
Солдат лежит, изготовившись к стрельбе, и наблюдает за немцами поверх прицела. Его неожиданно толкают в бок — рядом падает на живот ухмыляющийся Стройбатовец.
Солдат: Ты?
Стройбатовец: И я. А чё такого? Вон, глянь-ка! (Показывает полную пазуху пачек патронов, и начинает бросать их солдатам.) Эй, братишки, а вот гостинца! Лови, дура, чё смотришь! (снова к ГГ) Смотрю — лежат. Ну, думаю, чего им так валяться. Чё вылупился-то? Давай, двигайся. Разлегся, понимаешь…
Немецкое охранение едет на мотоциклах по дороге, где недавно проходил Солдат. То и дело им приходится останавливаться, и убирать то мертвую лошадь, то телегу, то машину. Из-за этих задержек их догоняет колонна. Из «Кубельвагена» на командира мотоциклистов раздраженно кричит немецкий полковник, командир головного дозора разводит руками и тянется в струнку, но ничего не поделаешь — чтоб проехать, дорогу надо освобождать.
Немцы не обнаруживают упершихся солдат вовремя и подходят на дистанцию прицельного огня. Наши подпускают мотоциклистов и открывают огонь.
Едущего первым водителя выкидывает из седла сразу несколькими пулями, пулеметчик в коляске тоже не успевает даже дернуться, и сидит в коляске, оплывая кровью из нескольких пулевых ранений в груди. Мотоцикл глохнет и нависает над кюветом, в него въезжает другой мотоцикл, водитель которого сгоряча неверно оценил обстановку и попытавшийся проскочить опасный участок. Остальные мотоциклисты понимают ситуацию правильно, и останавливаются, залегая и прячась за мотоциклами.