Кинтарский Марафон
Шрифт:
— Прошу прощения, если мое замечание покажется вам оскорбительным, но я бы, наверное, сошла с ума от такой жизни, — отозвалась она.
Он пожал плечами.
— Здесь нет ничего оскорбительного. Я часто думал о том же, но, разумеется, они не могут сойти с ума. Видите ли, для вас и для меня религия — это часть культуры, общественный институт, но где-то в глубине души мы сомневаемся в некоторых ее моментах и задумываемся над ними. А они так не могут. Они верят в это не как-нибудь академически, ритуально или эмоционально — они знают это, знают с такой определенностью, которой нам никогда не почувствовать. Все их вопросы, все сомнения, вплоть до самых глубинных уровней их души, были уничтожены.
Она удивленно поглядела на него.
— Неужели
Он усмехнулся.
— Мадам, одним из преимуществ нашей системы является то, что я смог получить отличное и разностороннее образование. Кроме того, меня искренне интересует древняя история и культура моего народа. Вдобавок ко всему этому, я не хуже вас знаю историю и экзобиологию Вселенной. Капитаны грузовых кораблей — самые мыслящие люди из всех, которых я знаю, поскольку нам больше нечем заниматься. Небольшие церквушки, разумеется, есть на всех кораблях, но храмы остаются во многих световых годах от нас, и самое последнее, чего бы хотелось любому космолетчику, — это приземлиться на планете в Святой День. Многие мои коллеги постоянно подвергаются за это суровой епитимье. Если у них возникают подобные мысли — а они не могут не возникать, — каждый раз, когда они приземляются, эти мысли становятся известны Святым. Единственный способ избежать, скажем так, неприятностей — это думать подобающим образом. По сравнению с ними я счастливчик, поскольку я Нуль, и мои мысли остаются исключительно моими.
Она кивнула:
— Думаю, я понимаю.
Присутствие на корабле Нуля, да еще и такого искушенного и опытного, как этот капитан, было для Келли неожиданным и очень благоприятным поворотом событий. Число людей, обладающих хоть какой-то свободой, пусть даже только свободой мысли, в этой абсолютно конформистской культуре, скорее всего, исчислялось какими-нибудь сотнями, максимум несколькими тысячами. В такой ситуации столкнуться с одним из них, да к тому же еще и терранином, было почти слишком невероятной удачей, чтобы быть правдой.
Это наводило на неприятные мысли. Будучи сама Нулем, она не могла проверить, является ли Чин тем, за кого себя выдает. Один факт, что Святая Инквизиция держала такого человека на службе, был сам по себе очень подозрительным. Она очень хорошо знала, как легко можно перекроить личность под чьи-то нужды. Этот капитан по долгу службы пытался отнестись к ней по-дружески, но было бы ошибкой недооценивать этих людей только потому, что их общество было таким подавляющим и порабощающим. В конце концов, мицлапланцам удалось насадить свою общественную систему среди ста с лишним рас, часть из которых в буквальном смысле слова не имела друг с другом ничего общего, и держать их вместе, связав относительно развитой технологией и даже позаимствовав некоторые черты у религий, которые они подавили, и при этом еще и подняться до такой ступени развития. В действительности Ган Ро Чин мог быть практически кем угодно, даже жрецом.
Жрецы действительно не могли грешить, но понятие греха было относительным в любой культуре. Вряд ли обмануть иноверца, неверующего, язычника из общества, которое этим людям казалось клоакой, считалось у них грехом. Некоторые древние религии не считали грехом человеческие жертвоприношения — наоборот, многие даже полагали убийства и истязания неверующих праведным деянием. Это была культура, представители которой были вполне способны взорвать себя вместе с бомбой, уничтожившей целое здание, город, даже целый мир, если бы их Церковь убедила их, что такова воля богов, и что этим они обеспечат себе новую инкарнацию на более высоком уровне.
Капитан отставил чай и еле заметно пожал плечами.
— Она действительно сильно сблизилась со мной, и, должен признаться, я не делал ничего, чтобы помешать ей. Увы, мотивы у нас одни и те же. Она пытается заполучить союзника и друга, так же как и я пытаюсь завоевать ее доверие.
— Скромничаете, капитан? Или вы действительно убеждены, что она не считает вас неотразимым?
Чин хмыкнул, но от прямого ответа уклонился.
— Это не относится
— Что?
— У Меня такое ощущение… сам не знаю почему, но мне кажется, что в глубине души она очень нервничает. Не из-за нас, не из-за этого корабля, не из-за путешествия, но из-за чего-то.
— Значит, теперь вы не Нуль, а медиум?
Он рассмеялся.
— Я не буду гадать на кофейной гуще, обещаю. Мне приходится общаться с очень разными слоями общества, и все это перемежается долгими периодами изоляции, что позволяет мне взглянуть на многое со стороны. При этом очень быстро учишься видеть людей. Какое бы впечатление ни производила Келли Морган, она профи. Она знает, что я ее веду, но скрывается куда больше, чем стал бы скрываться простой Наблюдатель. Я почти чую это. И это ощущение усиливается с каждым днем, по мере того как мы приближаемся к цели.
— И в чем же, как вам кажется, причина этого, если не в обычной нервозности?
— Я могу лишь предполагать общую природу этого. У Биржи отличная разведслужба; пусть она не обременена понятиями морали и этики, но вместе с тем она не обременена и предсказуемостью, чем зачастую грешим мы или даже миколианцы. Келли очень хорошо осведомлена, возможно, даже слишком осведомлена. Полагаю, она куда больше, чем даже мы сами, знает о том, куда мы направляемся и что там обнаружим.
— Но ведь Медара была изолирована сразу же, как только произошло убийство. Там не появлялся ни один новый человек с тех самых пор, как… О! Ясно! Вот в чем дело, не так ли?
Ган Ро Чин торжественно кивнул:
— Вот именно! Не стоит упускать из виду нашу собственную контрразведку. Претензия на колонию была заявлена противником с другой стороны рубежа, что является ключевым моментом в нашей галактической игре в го. Мы с Биржей можем быть соперниками, даже потенциальными противниками, но сейчас это несущественно. Сколь бы сильное недоверие, подозрение или даже неприязнь мы ни питали друг к другу, у нас есть общий враг. Я изучил звездные карты. Медара находится в стратегической точке района, на который претендуем мы и Миколь. Сама Биржа претендует на миры, расположенные всего в нескольких световых годах оттуда, и между нами находятся миколианцы. Я не могу знать, насколько эти территории ценны для Миколя, но предположим, что одна или несколько из этих планет представляют огромную потенциальную ценность для Биржи. У Миколя могло бы появиться искушение схитрить, ввести туда армию и уничтожить их — конечно, если бы поблизости не было никого, кто мог бы отследить подобный шаг — то есть мицлапланского присутствия на Медаре. Что бы сделали вы на их месте?
Криша задумалась.
— Первым делом, разумеется, попыталась бы вывести нас из игры. Если мы потеряем Медару, это отбросит нас назад, сведет все наши попытки на нет. — Она внезапно поняла, куда он клонит. — О! Понимаю… Я бы очень постаралась сделать так, чтобы на Медаре был наш человек, который сообщал бы нам обо всем, что происходит, и заботился, чтобы все полученные сведения доходили до нас. Вы считаете, что у Биржи свой агент на Медаре?
Он кивнул.
— Если вы правы, — сказала Криша, лихорадочно размышляя, — тогда мне необходимо знать личность этого агента. Я ни в коем случае не хочу, чтобы его взяли, но я должна выяснить, кто он. Если бы нам удалось узнать шифры и методы передачи сообщений, которые он использует, не насторожив при этом Биржу… это было бы в высшей степени полезно. Не говоря уже о том, что мы должны будем сделать так, чтобы Биржа получала именно те сведения, которые мы хотим до них донести. — Она вздохнула. — Но мы будем заняты основным расследованием. Их человеком займетесь вы — а если вам понадобится помощь, мы попытаемся оказать ее вам.