Кинжал дракона

Сальваторе Роберт Энтони

Посредством оживленной жестикуляции и мимики Кэлси дал Джено понять, что тому необходимо выждать, пока эльф займет нужную позиции, после чего броситься на Микки. Джено знал, каких высот достигают лепреконы в способности буквально выскальзывать из-под рук. Но если говорить начистоту, то хотелось ему только одного – поскорее и на как можно более длительный срок (желательно навсегда) убраться из леса. Поэтому он с готовностью согласился, следуя философии: чем быстрее возьмешь быка за рога, тем быстрее все дело кончится. Однако он не на шутку встревожился, когда

эльф растворился в листве и оставил его одного.

Всего лишь мгновение спустя (хотя для встревоженного Джено это мгновение растянулось в целую вечность) из кустов сзади и сбоку от него высунулась рука эльфа. Джено высоко поднял молот – чтобы бросить его под ноги коварному лепрекону, если тот вздумает бежать, – и с воинственным кличем ринулся из кустов.

– Ба, кого я вижу! Старина дварф, неужто это ты? – растягивая слова, беззаботно произнес Микки. Похоже, внезапное нападение ничуть не удивило его. И кинжал, установленный острием на кончике его пальца, все так же продолжал вращаться, не теряя равновесия и не падая. – Долгонько же ты добирался! И ты, Кэлси, тоже, – закончил лепрекон ровно за секунду до того, как эльф сгреб его за воротник.

Кэлси с Джено ошарашенно переглянулись. Кэлси отпустил воротник, однако Джено по-прежнему держал молот наготове. Эльф попристальнее присмотрелся к лепрекону, гадая, не иллюзия ли он, созданная настоящим Мак-Микки. Он всерьез подозревал, что они стали жертвой обмана зрения, а создатель иллюзии тем временем развлекается, наблюдая за их растерянностью откуда-нибудь с края поляны, а то и с вершины дуба. Однако никто из всех обитателей Волшебноземья, включая Роберта и колдунью Керидвен, не мог распознать иллюзию лучше тильвит-тега, а насколько Кэлси мог судить, перед ним сидел именно Микки, реальный, из плоти и крови.

– Ты ждал нас? – неуверенно спросил Кэлси.

– Я звал вас, разве нет? – весело отозвался Микки и выпустил клуб дыма.

– Так, значит, пропажа доспехов и копья – твоих рук дело. – В интонации Джено послышались отдаленные, но весьма быстро приближающиеся раскаты грома.

Микки демонстративно посмотрел через плечо, указывая взглядом на укрытые листвой предметы, аккуратно прислоненные к дереву у самого края поляны.

Кэлси снова сгреб лепрекона за воротник и рывком поставил его на ноги. От неожиданности тот уронил на землю отделанный драгоценностями кинжал.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что совершил? – голосом, в котором клокотало возмущение, призвал его к ответу эльф.

– Я добился, что вы пришли сюда. А мне этого-то и надо было.

– В Дилнамарру прибыл Гелдион, – с трудом сдерживая гнев, сказал Кэлси и толчком отпустил лепрекона. – Король возлагает ответственность за кражу на барона Пвилла. Завтра в полдень его собираются повесить. Прежде чем совершить поступок и открыть какую-нибудь дверь, надо задуматься, входом в какой коридор она окажется.

– А тебе надо смотреть на восток, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри! – проревел в ответ Микки. Совершенно нехарактерный для лепрекона тон, а также использованное им формальное имя Кэлси (способность

правильно произнести которое Микки никогда прежде не обнаруживал) заставили Кэлси остановиться. Он с любопытством наблюдал, как Микки поднял кинжал и, словно выставляя напоказ, высоко поднял его. Все эти манипуляции сопровождались многозначительным выражением лица лепрекона, призванным показать, что кинжал объяснит все.

Для обоих – и эльфа, и дварфа – оружие в руке лепрекона выглядело как-то неестественно. Во-первых, потому, что лепреконы редко носят оружие (а в тех случаях, когда носят, это бывает обычно праща или дубинка). А во-вторых, предназначенный для человека кинжал в ручке малорослого лепрекона выглядел чересчур громоздким, как маленький меч.

– Оглянись на восток, Келсенэл… Кэлси, – вновь предостерег Микки, – быть может, Роберт уже направился туда.

– Но дракон сослан в свой замок на целое столетие, – начал было возражать Кэлси, не отрывая взгляда от кинжала. И тут словно пелена упала с его глаз.

– Откуда это у тебя?

– Гэри Леджер. – Слова Микки объясняли все.

– Химеры каменные, – выругался Джено и сплюнул. Это было самое худшее из дварфских ругательств.

– Парень не виноват, – объяснил Микки. – Он взял кинжал из башни, не из сокровищницы. И взял не просто так – ему понадобилось оружие для битвы.

– Но важны не причины, а факт, – возразил Кэлси. – Факт совершенной кражи освобождает Роберта из изгнания. Керидвен сослана и не может больше ни повредить Роберту, ни задержать его…

– Поэтому дракон, должно быть, уже на свободе и летает, – закончил его рассуждение Микки. – Дракона необходимо загнать обратно в его пещеру. Для этого я и собрал вас здесь.

Сложны мотивы, стоящие за поступками любого разумного существа. Сложны и неоднозначны. Ярким примером тому служил Микки, вся изобретательность которого (как словесная, так и практическая) служила достижению одной цели – заполучить обратно заветный горшок с золотом. Горшок был отдан Роберту в обмен на жизнь лепрекона. Это произошло еще до того, как друзья успели вступить в замок дракона. И теперь Микки спал и видел, как вернуть свое сокровище. Однако он не счел необходимым обращать внимание друзей на эту маленькую деталь, предпочитая на этот раз выступать в роли скромного героя-альтруиста. Он прекрасно знал, что таким способом скорее привлечет на свою сторону Кэлси. Тот поступал достойно сам и уважал это в других.

– Если дракон обнаружил пропажу кинжала, то «загнать его обратно в пещеру» вряд ли окажется легкой задачей. – То, что он повторил выражение Микки, придало его тону еще большую язвительность.

– О, прежде чем смеяться надо мной, тебе следовало бы получше узнать условия, на которых дракон подвергся изгнанию, – тоном оскорбленной, но осведомленной невинности отвечал Микки. – Если мы вернем кинжал в Палец Гиганта до смены времен года, то Роберт будет обязан вернуться. – Ложь выглядела достаточно правдоподобной, и с ее помощью Микки рассчитывал поскорее добраться до своего любимого горшка с золотом.