Кинжал милосердия
Шрифт:
– Будет сделано, – кивнул Сабуркин.
Из особняка показался Никанор, и все вместе они направились к машине Феликса. Старик расположился на заднем сидении, Валя сел впереди, и «Ауди S8» взяла курс на Каширское шоссе.
На выезде из города к ним присоединился чёрный джип Анатолия и поехал впереди, показывая дорогу.
Весь путь до посёлка под названием Озерцы занял почти два часа. Никанор уже начал ворчать, но джип, наконец, свернул с трассы к поселковым домам, огороженным практически одинаковыми серыми заборами. Машины затрясло на разбитой дороге, которая вскоре и вовсе сменилась ухабистой земляной. Даже не
Озерцы представляли собой довольно печальное зрелище. Было видно, что не так давно это был крупный, живой посёлок, имелся даже полуразвалившийся дом культуры, но лучшие времена миновали. То и дело попадались брошенные дома с заколоченными окнами, в округе царило запустение, даже редкие прохожие – и те выглядели брошенными.
Джип подъехал к относительно крепкому одноэтажному дому с черепичной крышей и остановился у высокого, метра два – не меньше, забора. Следом затормозила «Ауди». Пассажиры обеих машин вышли. Сабуркин с Толей пожали друг другу руки, и Феликс представил Анатолию своего сотрудника Никанора Потаповича. После впечатления, которое при первом знакомстве произвёл на Толю сам Феликс, тот уже больше ничему не удивлялся и деревенского вида пенсионер в качестве сотрудника детективного агентства вопросов тоже не вызвал.
Анатолий открыл калитку и впустил гостей во двор. Большой участок с садом-огородом даже в пору глубокой осени выглядел ухоженным. Сам дом, хоть и старый, но выкрашенный свежей бежевой краской, тоже смотрелся достойно.
Показалось, что в двери не менее пяти замков, так долго Толя гремел ключами, открывая их один за другим. Когда дверь наконец-то отворилась, он шагнул за порог и включил в прихожей свет.
– Не разувайтесь, проходите так.
Гости вытерли обувь о половик и проследовали за хозяином через кухню и комнату к кладовой. Толя распахнул деревянную дверь, щёлкнул выключателем, и взорам предстала комнатка от силы три на два метра с рядами полок, заставленных банками по всему периметру. С левой стороны пол был забетонирован, в бетонном квадрате находилась деревянная крышка погреба, остальной частью пола служила слегка разрытая земля. Помещение располагалось сантиметров на тридцать ниже порога, и вниз вела одна широкая ступенька.
Окинув взглядом эту картину, Феликс произнёс:
– Странное архитектурное решение.
– Не мы строили, – ответил Толя, – у прежних хозяев покупали. Мои не захотели переделывать, их устраивает.
– Ясно. Анатолий, можете сейчас нас оставить? Мы должны сосредоточиться при осмотре, иначе можем упустить детали.
– Да-да, – торопливо закивал он. – Буду на кухне, крикнете, как закончите.
Толя ушёл, а Феликс спустился в кладовую, поднял крышку погреба и заглянул внутрь. Неглубокий погреб, похожий на большую коробку, был целиком забетонирован и хранил ящики с картошкой и луком.
– Валя, попробуй потянуть из земли металл. Сможешь, или тяжеловато тебе будет после вчерашнего?
– Не должно. – Сабуркин тоже спустился вниз. – Говорю же, нормально всё со мной, как новый.
– Я тебе не помешаю?
– Нет, если там и будешь стоять.
Пройдясь по земляному полу, Валентин остановился, склонив голову, раскрыл ладони и опустил руки. Никанор, стоявший в дверях, и Феликс – у крышки погреба, внимательно наблюдали за ним. Сначала
Вскоре краснота стала сходить с лица. Сабуркин расслабил пальцы, тряхнул кистями рук, и на землю посыпался металлический мусор. Им оказались несколько монет советских времён, пара бутылочных крышек, женская заколка-невидимка, пара ржавых гвоздей да несколько спиралей от бельевых прищепок.
– Не густо, – сказал Феликс. – Никанор, давай-ка ты теперь посмотри.
Валю в кладовке сменил старик. Тут уж Феликсу пришлось выйти – Никанору он мешал. Походив кругами по кладовой, заглянув в каждый угол, осмотрев полки с банками, Никанор присел на корточки возле добытого металла и понемногу стал разрывать землю, втягивая воздух ноздрями.
Но сколько Никанор не обследовал кладовую, ничего, выходящего за рамки обычного набора запахов деревенской кладовки-погреба, не обнаружил. Даже людей, сюда заходивших, по запахам описал – тоже никого экстраординарного.
– Хм-м-м… – сказал Феликс. – Ладно, будем думать. Идёмте.
Они выключили свет в кладовой, закрыли дверь и пошли на кухню, где у открытого окна курил Анатолий. Увидав детективов, он затушил окурок и поинтересовался:
– Ну как? Нашли улики?
– Нашли информацию к размышлению, – уклончиво ответил Феликс. – Теперь будем думать. Всё, давайте прощаться, мы поехали.
– Дайте ещё две минуты. Пару слов хочу Вале сказать. Это так, по нашим делам.
– Конечно, ждём на улице.
Феликс с Никанором вышли из дома, за ограду, и старик закурил.
– За что зацепляться-то будем, сердешный?
– Есть уже за что, не переживай.
Калитка в заборе одного из домов напротив приоткрылась и выпустила пожилую женщину. Поглядев на чужаков, она решительно направилась к ним. Невысокая, полная, в шерстяном платке и мужской куртке поверх халата, женщина подошла к Никанору с Феликсом и поинтересовалась, не случилось ли чего у Николаевых.
– Нет, всё в порядке у них, – ответил Феликс. – Мы из строительной фирмы, обсуждали стройматериалы для ремонта.
Женщина окинула взглядом его фигуру в строгом костюме, покосилась на старика рядом, покивала, но уходить не стала.
– А что тут у вас, милая, интересного вообще в округе? – спросил Никанор Потапович. – Что за дела да за события происходят?
– Дурные тут события, да дела скверные, – понизив голос до громкого шёпота, ответила она, и в мутноватых глазах неопределённого цвета блеснул диковатый огонёк. – Призраки маются, ходят, страдают души растревоженные, беспокойно им.
– Отчего же это им беспокойно? – Докурив, Никанор бросил окурок на землю и аккуратно затоптал его. – Кто разбередил?
Женщина подвинулась к нему вплотную и прошептала прямо в лицо:
– Кладбище тут было. Негоже на погосте дома строить, никому покоя не видать, никому!
Тут из дома вышли Анатолий с Сабуркиным. Женщина бросила в их сторону недовольный взгляд, отвернулась и заторопилась к своей калитке, не попрощавшись.
– Что от вас хотела эта чокнутая? – спросил Толя, подходя к машинам.