Кинжал в постели
Шрифт:
Мститель, мать твою! Никто не давал ему такого права, никто! С чего он вдруг решил, что может сам вершить правосудие?! К тому же, разобравшись в эпизодах этого путаного дела, Воскобойников сам запутался. Все там было как-то нереально и неправильно.
Позвонил сын, попросил помощи, правильнее – денег. Сдавленным шепотом сказал, что его жизни угрожают. Назвал время и место передачи денег. Отец счел это разводом и на уловку не поддался. А потом случилось то, о чем предупреждал сын. Жена с горя покончила жизнь самоубийством, а Боголюбов принялся
Только как-то уж просто он его нашел. Тот словно и не прятался. И вину свою, по показаниям свидетелей, даже в последние минуты жизни не признал. В обстоятельствах вины погибшего никто разбираться не стал. А вот Боголюбова посадили, невзирая на смягчающие вину обстоятельства. Дали ему девять лет, это он точно помнил. Но вот почему он вышел через семь?!
– Ему условно-досрочное оформили, – скривился полковник. – Похлопотали за него, Олег.
– И кто? Кто же такой хлопотун? Не дружок ли его – бизнесмен?
– Смеешься?! – удивленно изогнул брови начальник. – Ему-то зачем? Он его даже, по сведениям, не навестил ни разу. Удачлив стал, наверняка заносчив. Станет он про уголовника думать. Тем более про убийцу! Нет, тут кто-то еще руку приложил. А кто?
Воскобойников настороженно молчал. Чего зря языком молоть, сам задал вопрос, сам на него и ответит, если у него ответ имеется. Инициативных полковник не очень-то любил.
– Чего молчишь? – Начальник ткнул крохотным окурком в переполненную пепельницу. – Кто, спрашиваю?
– Я не знаю, – угрюмо ответил Воскобойников.
– Так узнай! – повысил голос тот. – Узнай, Олег Иванович! Узнай, кто и для каких целей похлопотал за Боголюбова. Неспроста это, чую своим застарелым радикулитом, неспроста. Все, иди. Иди и завтра доложишь.
Воскобойников вернулся в свой кабинет, постоял у стола, потом неуверенно потянулся к внутреннему карману пиджака. Там у него был мобильник. Он поискал нужную строку. Нажал кнопку на фамилии Суворов.
Суворов Сергей Степанович – его осведомитель. Молодой малый, даже тридцати ему еще не было, но такой придурок, прости господи! Ухитрился к своему четвертаку несколько раз так вляпаться, что просто чудо, что до сих пор не сел. Правильнее, это не было чудом, это было вмешательством Воскобойникова. Почему?
Да потому, что Серега Суворов жил с ним в одном подъезде, и Олег его еще пацаном по холке трепал. И мать его хорошо знает, и отца, и бабушку. И жалеет их всех. И Серегу ему тоже, по-своему, было жалко. Вот что поделаешь, если уродился человек придурком?!
Он ради эксперимента, под видом следственного, трижды запускал пятерых человек – в их числе был и Суворов – по пересеченной местности, с заготовленными ловушками. И что вы думаете? Четверо беспрепятственно прошли эти несчастные тридцать метров, Суворов же попал во все ловушки.
– Я невезучий, Олег Иванович, – долго сокрушался он потом. – Я в любое дерьмо непременно наступлю. Даже если оно и на крыше дома окажется. Не бросайте меня, а? Я вам еще пригожусь!..
И
Видимо, сегодняшний день выдался как раз таким для Суворова, поскольку ответил тот почти мгновенно, и голос его был при этом несчастным.
– Да, Олег Иванович? – проблеял его подопечный.
– Что, опять?! – Воскобойников нервно дернул ногой.
Выручать Суворова из неприятных историй становилось с каждым разом все сложнее.
– Ничего особенного, – нервно хихикнул Серега. – Так, дура вчера одна в баре на меня пальцем показала охранникам.
– С какой стати?
Воскобойников вдруг снова взглянул на муху, крылья прижаты, крохотные лапки тоже. Уснула! Теперь до весны, если раньше ее уборщица не смахнет пыльной тряпкой. Но это вряд ли, между рамами ворчливая женщина редко убирала. Если такую же помощницу по хозяйству ему мать отыскала, то дело труба! Зарастет квартира мхом за месяц.
– Представляете, Олег Иванович, она вдруг решила, эта шалава, что я в ее сумке шарил! – заискивающим шепотком проговорил Серега.
– А ты шарил? – уточнил Олег.
– Да ладно! Я просто ее сумку пододвинул, она моему локтю мешала. А она решила, что я в ней шарил. И еще, падла, языком натрепала, что я у нее четыре сотни стянул! Тысячные бумажки, главное, целы, я типа не взял, да? А четыре сотни стянул! Овца!!!
В сумке Серега Суворов наверняка пошарил. И четыре сотни сто процентов стянул, а тысячи оставил, чтобы ненаглядно было. Он не наглел никогда, меру знал. Взял на выпивку и попался. А девица не четыреста рублей пожалела, а просто на принцип пошла.
– Ты где сейчас, урод? – скрипнул зубами Воскобойников и даже зажмурился от злости.
Хотел попросить помощи, а нарвался на проблему. Теперь наверняка придется ехать в ка-кой-нибудь полицейский участок и вытаскивать идиота.
– Чё сразу урод-то, Олег Иванович?! – заныл Суворов. – Я не виноват! Эта шалава, она сама…
– Заткнись! – приказным тоном оборвал его Олег. – Ты где, спрашиваю?
– Дома.
– О как! И тебя не задержали?
– Нет.
– Как же это так возможно? – Он даже заинтересовался. – Переспать с собой попросила?
– Если бы! – фыркнул удрученно Серега. – Хотя телка в порядке, я бы ей вдул.
– И?! – перебил его Олег.
Знать подробности его нездоровых фантазий ему было без надобности.
– Короче, там ее братья подвалили, двоюродные… наваляли мне… – Серега очень выразительно всхлипнул. – Сунули в мусорный бак головой вниз. И велели завтра принести в этот бар четыре тысячи рублей. И это вместо четырех сотен-то, Олег Иванович!
Значит, все же украл деньги, паразит.
– Отнесешь, – отрезал он.