Кинжал во тьме
Шрифт:
– Маскировка. – тут же подметил парень. – Вероятно, во время пурги их тяжело заметить…
– Верно! Поэтому держи ухо в остро! Это неописуемо суровый и первозданно дикий зверь, и если и есть он в округе, то подкрасться ему к нам не составит особого труда. Но не охочусь я на них, моё время прошло. И, как бы не хотелось признавать, теперь по душе больше грибы да ягоды. Что же касается саблезуба, то он трудный в поимке хищник. Увесистый… дорогой. Знаешь ли – мех этой громадины очень ценится в угоду своей теплоты и теплоизоляции…
«Да
– …Каждый уважающий себя норд должен иметь такой дома, поскольку вешать шкуру поверженного зверя – одна из старинных традиций нашего народа. Что касаемо их мяса, то оно несъедобно.
Герой ненадолго остановился, дабы подождать отставшего спутника. Поднимавшийся на овраг старик тяжело вздыхал, пытаясь отдышаться. И хоть был он открыт на диалог, косой взгляд его был пронизан подозрением к чужаку.
«Помню-помню… Оно чрезвычайно токсично. Отличный ингредиент для мощного яда».
– Распространены они, – переведя дыхание, продолжил лесник. – почти по всему континенту, но!.. Но на севере эти кошки намного большего размера – прямо гигантские! Окрас же их может быть, как и полярным в пятнышках, так и чёрным, подобно ночи, или снежно-белым.
– Для таких, как ты это тоже довольно-таки неплохой улов, не так ли? Очень ценный.
– Что правда, то правда. И у меня она имеется… серая, в пятнах цвета дымки. Аккуратно снятая шкура саблезубая стоит недёшево, путник.
– Тяжело было выследить?
– Тяжело. Кто знает, что было то на самом деле: охота на хищника, иль же охота на охотника? Большие кошки ходят стаей, предпочтительно ночью… когда уже темнеет, – не выбрасывай это из головы. Это делает их непомерно опасными, особенно для неподготовленного, вроде тебя.
«Они прямо как я… Охотятся ночью».
– Также не стоит забывать о волках, коих в этих краях бесконечно много, а особенно снежного, более хитрого и опасного подвида. Реже, но можно встретить ужасных морозных приведений… Страшные создания…
«А он действительно много знает… С останков этих „приведений“ вроде бы получают «Морозную дымку», необходимую для зелья «Сопротивления холоду» и «Ледяного паралича»… Чёрт , как же я давно не практиковал алхимию, вероятно, и рука уже ослабла».
– А что насчёт огромных огров, свирепых снежных троллей и великанов? – перебив раздумье героя, возобновил сказ мужчина. – Они тоже водятся в здешних местах. Рост этих исполинских тварей может превышать четыре метра, представляешь себе? Четыре!
– Ну это откровенно сказки же, не верю! А дичь тут какая водится? Я про ту, что не сожрёт при встрече. Ха-ха-ха! – Хартинсон рассмеялся.
– Аргх! – показал своё недовольство. – Не сказки это, чужак! Послушай, тут что угодно может тебя сожрать!
– Сомневаюсь.
Закричали
– Среди нехищных животных опасны неестественно большие и легко входящие в состояние бешенства вепри, чьи клыки способны пробить даже качественно плетёную кольчугу!
Эйлу тяжело вздохнул, а затем, посмотрев на охотника, подметил:
– Или, говоря куда короче… Север, мать его, прекрасен.
Потихоньку начало светать. Эйлу не приходилось видеть таких высоких и кронистых деревьев в краях, откуда он родом. По крайней мере, настолько огромных не было. Лес Йотунар до ужаса необъятен. Не зря он носил имя Великого леса севера. Столь прекрасный и столь же губительный, он был способен навеки сокрыть в своих объятиях потерявшегося путника. Он – самый гигантский на севере и, по всей видимости, самая большая обитель природы на всём континенте. Но ведь раньше Йотунар был куда шире, доходил аж до грозных предгорий Междугорья. Глухой лес таит в себе куда больше, чем желали узнать ступившие на его территорию.
«Как же холодно… Нужно добыть какой-нибудь тёплый плащ как можно скорее. Вот бы мишка попался…»
Глядя наверх, едва было заметно небо, лес попался очень густой, да и деревья росли практически вплотную друг к другу, а тропа, словно ручей, пробивающий дорогу в скале, легко терялась из виду. Но этот лес в народе имел ещё одно название… – проклятый.
– Стой. – поставив перед мужчиной руку, проговорил Эйлу.
Охотник, удивившись, остановился. Герой что-то увидел, что-то пробежало меж кустов. Белый благородный олень? Он достал свой кинжал. Силуэт расплылся, не удалось определить наверняка. Это…
– Я думаю это дриада, парень. Защитница леса и ребёнок Матери-природы. Её не нужно бояться, по крайней мере, нам с тобой.
– Ты старовер? – спросил, убравший за пазуху кинжал, плут.
– Старые боги, Новые… Неизвестно, что на самом деле идёт после смерти. Я верю в истину.
– Разве это истина?
– Я не знаю. Лучший вариант – не отрицать их всех, это самое правильное решение.
Эйлу задумался над сказанным им. Этот лес действительно проклят. Может, не в привычном значении этого слова, но множество воистину тёмных и зловещих событий произошло в его чертогах. Страшные мистические ритуалы и жертвоприношения Матери-природе стали для него совершенной обыденностью. Он волшебен.
Прошло около пяти часов, но они всё ещё шли. Миновала небольшая лужайка, что сокрыла, с первого взгляда, непонятное древнее строение. Это был храм, настоящая святыня Детей Неба, где они в былые времена практиковались совершенству возгласа. Плут и охотник повстречали несколько волшебных Чар-дубов, коими столь богат этот дивный лес. Также по дороге миновала и полуразрушенная эльфийская башня на крутом холме, от которой Эйлу не мог отвести глаза. Время окутало её мощными стволами деревьев, что корнями прошли сквозь белый мрамор. Их раньше было много – эльфийских селений, раньше это были их земли… Но что-то должно уйти, а что-то остаётся навсегда. Может оно и к лучшему.