Кио ку мицу! Совершенно секретно — при опасности сжечь!
Шрифт:
Тетя Шура одобрительно оглядела племянницу:
— Вот теперь дело другое, а то обрядишься, как рыбачка…
Степан предложил идти на пристань берегом. Он стеснялся появиться на улице с приезжей нарядной девушкой. И очень боялся, как бы Ирина не заметила его смущенья. От одного этого Ирине стало весело. Она озорно взяла Степана под руку и всю дорогу шутила, смеялась, заглядывая ему в глаза, забавлялась мальчишеским смущеньем, выспрашивая о его планах, мечтах, о звездах, которые он собирается изучать.
Степан хорошо танцевал.
Следующий танец Ирина танцевала со Степой, потом снова с Вадимом. Не без лукавства Ирина отметила про себя, что Вадим не отходит от них весь вечер. После танцев он провожал их на пристань. Только что познакомившись, Ирина и Вадим всю дорогу, не умолкая, разговаривали, а Степан шел насупившись, не проронив ни слова.
Долго стояли на помосте, ожидая последнего катера. Внизу монотонно плескалась черная, будто загустевшая в темноте вода. Вадим настойчиво спрашивал, где живет Ирина, она неопределенно махнула рукой — на той стороне бухты. Когда же они встретятся? Ирина ответила: быть может, они со Степой выберутся еще как-нибудь на танцы или в кино…
Подошел катер; прощаясь, Вадим задержал руку Ирины:
— Когда?
— Не знаю… — Опершись на плечо Степана, Ирина нырнула в тесный проход под тент катера. Катер отвалил от пристани.
— До встречи! — крикнула вдруг Ирина и тут же на себя рассердилась. Вообразит еще, что покорил ее своей Золотой Звездой!… Но на душе было радостно. Хорошо, что она пошла в санаторий.
Степан смешно хмурился и молчал. Ирина допытывалась, что же могло испортить ему настроение. Только около дома он пробурчал:
— Чего говорить-то… Если бы я был Героем Советского Союза…
Милый, милый мальчишка! Он уже ревновал ее к Вадиму. Она засмеялась.
— Мы сходим еще в санаторий, Степа, а?
— Нет… Мне к экзаменам надо готовиться…
Кто бы мог подумать в ту ясную, бархатно-темную южную ночь, что ее спутнику, мечтавшему об открытии новых, таинственных миров, почти мальчику, выпадет иная судьба — жестокая и неотвратимая… Но сейчас над ними горели яркие звезды, разбросанные до самого горизонта, как это бывает на юге. Выбирай любую!
И опять Ирина в одиночестве сидела у скалистого Паруса, поросшего яркими, желтыми дроками. Но теперь она думала о Вадиме. Она пыталась представить его лицо. Глаза серые… Густые ресницы… Раздвоенный подбородок… Ямочки на щеках, как у девчонки, когда смеется.
Прошло еще несколько дней. Как-то утром Ирина пришла на море несколько позже обычного. Она вышла из зарослей держидерева и растерянно остановилась: на ее месте у скалы сидел Вадим. Ирина торопливо запахнула полы желтого платья-халатика и принялась застегивать пуговицы.
— Все-таки я вас нашел! — торжествующе воскликнул Вадим. — Три дня плавал вокруг да около.
— Но как вы узнали?
— Информация — мать интуиции, — засмеялся Вадим. — Вы же сказали, что живете, как Робинзон, под скалой, похожей на парус. Вот я и нашел. Решил стать вашим Пятницей.
Досадуя на собственное смущение, Ирина колко спросила:
— И много у вас пятниц на неделе?
— Ну зачем вы так!… Я очень хотел вас увидеть.
— А где же ваша Звезда? — не унималась Ирина. — Взяли бы в море покрасоваться.
— Не к чему привинтить, — мрачнея, ответил Вадим. — Вы, оказывается, колючая…
«Зачем, зачем я все это говорю?» — подумала Ирина, глядя в огорченное лицо Вадима.
— А это что? — указала она на его плечо, рассеченное глубоким шрамом.
— Тоже для красоты…
— А все-таки?
— Это под Мадридом, в Испании…
Уселись на солнцепеке, Вадим рассказывал: был добровольцем, долго повоевать не пришлось, всего несколько месяцев. Зацепило в бою, когда выбросился с парашютом из подбитой машины. Лежал в госпитале в Аликанте. Чудесный такой городок с приморским парком из финиковых пальм… Рана оказалась серьезной, отправили в Союз. Теперь все в порядке, скоро опять в часть…
Вадим вдруг шутливо прищурился, оглядывая Ирину:
— Как это вам удалось подобрать платье под цвет этих дроков?!.
Ирина взглянула на дроки, потом на свой халатик.
— И правда! А я, однако, и не заметила!…
— Вы и еще многого не замечаете… однако. — Он не утерпел повторить ее сибирский говор.
На той стороне прозвучал гонг. Неужели уже полдень?! Вадим вплавь отправился на свой берег.
Вечером он встретил Ирину на пристани у балюстрады. Они долго гуляли по набережной, а утром Вадим снова приплыл к скалистому Парусу…
Время вдруг потекло со стремительной быстротой. До полудня они загорали на берегу среди желтых дроков и ненаписанных скрижалей, вечерами гуляли в парке на той стороне бухты. Так прошло две недели. Ирина жила как в голубом тумане, охваченная праздничным, неизведанным чувством. Но почему-то, когда Вадим впервые, как бы шутя, обнял ее за плечи, она резко отстранилась.
— Все правильно! — смущенно улыбнулся Вадим. Стараясь преодолеть неловкость, невпопад сказал: — Не зря говорят, что в Сибири цветы без запаха, женщины без огня… Ты же сибирячка.