Кипение
Шрифт:
Полицейский, стоя на самом пороге спальни, продолжил осмотр. Он стоял и не сдвигался с места, просто проводил взглядом вдоль и поперёк комнаты. Не известно, лень, или же личные принципы не позволили ему более детально осмотреть комнату, но опрятный (на первый взгляд) вид комнаты его полностью удовлетворил и он направился к выходу, в этот раз, закрыв за собой открытую дверь. Хотя он всё так же недовольно смотрел в глаза Мартину, в его голосе больше не ощущались нотки недовольства или агрессии.
– Благодарю за сотрудничество, извините за беспокойство,
– Я понимаю.
– Прощайте, мистер Уоллес, – ответил полисмен и через секунду его сине-желтая униформа исчезла где-то в коридоре.
Мартин закрыл двери и прислонился к ним спиной, держа руки позади себя. Он поднял голову вверх и облегчённо выдохнул – всё прошло нормально. Но сердце билось ещё сильнее, чем раньше. Он знал, что пора идти на встречу с братом, но простоял так ещё несколько минут, чтобы больше не пересечься с полицейским.
На часах было девять утра. Лёгкий мороз ставал всё слабее и слабее, от вчерашнего снегопада остались разе что крошки – с неба, не торопясь, летел пушистый снег, где не где тихо шумел ветер. Погода была замечательная, постепенно начинало становиться немного теплее. Хотя ночи были всё так же холодны, и казалось, что зима только начинается.
В детстве они с Сэмюэлем были не разлей вода. Он заботился о Мартине после смерти родителей. После того, как он стал священником, они отдалились друг от друга, но, всё же, он был единственным, кому Мартин мог довериться, он был единственный, кто мог бы поверить тому, что Мартин не виноват во всём случившемся.
Он шагал в сторону небольшого центрального памятника, где они договорились встретится. Сегодняшняя погода сопутствовала прогулкам. В парке было много людей, кто-то сидел на скамейке, читая газету, кто-то просто разговаривал. Вокруг бегали детишки, бросались снежками и играли в догонялки. Порой ветер усиливался и густой снег превращался в плотную белую стену, за которой нельзя было разглядеть ничего, что находилось бы дальше двух десятков метров от себя. Несмотря на это, погода была замечательной.
Наконец, за густой стеной ярко-белого снега Мартин увидел высокий памятник, где пересекались все тропинки, идущие через парк. Возле памятника стоял его брат и, подняв голову, смотрел на эту каменную статую. В камне был запечатлён какой-то губернатор, возможно, основатель города, но памятник был настолько древним, что мало кто из местных знал, кому именно он сооружен. Расписанная медная табличка, что была рядом с ним, за долгие свои годы стёрлась и потемнела, поэтому прочесть что-либо на неё было не возможно.
Мартин подошел к брату. Тот завороженно смотрел прямо. На памятник ли, или на густое снежное облако впереди себя, никто не знал точно. Но он обладал одним интересным качеством – он мог разглядеть прекрасное во всём, что находилось вокруг. Сэм был очень добрым, быть может, слишком добрый. Но его профессия от этого только выигрывала. Будучи священником, что он очень любил,
Это был мужчина, которому было уже порядка 40 лет. Он был брюнетом, стригся коротко и не очень следил за своей внешностью, как многие современники, но был опрятным. Из-за плохого зрения ему приходилось носить очки, хотя он в них выглядел солиднее. Сэмюель был одет в тёмно-серое длинное пальто, а под ним проглядывала ещё более тёмная, роба, с белой вставкой в воротнике.
– Я скучал, – сказал он, увидев Мартина, – давно не виделись.
– Почти два года…, – ответил Мартин. Он понимал, что в этом есть его вина, поэтому не стал зацикливаться на этом.
– Ну, рассказывай, Мартин, что случилось? – спросил его брат. Они стояли практически посреди площади. Погода понемногу начинала проясняться и снег становился реже.
– Сэм… – он опустил взгляд вниз, потому что знал, что не сможет сказать эти слова, смотря брату в глаза. Пусть даже совершенное и не было его виной, – я убил человека… это случилось прошлой ночью в кафе. Я.... я как будто бы был одержим, как будто-был в трансе, словно марионетка не верёвочках. Я видел, что делаю, но… я был не в силах этому помешать, – последние слова вырвались из его уст громче обычного.
– О боже, – Сэмюель начал поправлять свои очки и находился в недоумении, – я поверить не могу, Мартин, – затем он полностью закрыл лицо руками, – пожалуйста, скажи, что это шутка. – он понимал, что Мартин говорил серьёзно. И всё же, часть его не хотела принимать столь трагичную ситуацию, ещё вчера он спокойно сидел дома, жизнь шла плавно, по течению, всё было в порядке. А теперь он узнаёт, что убийство, о котором говорили по телевизору, совершил его родной брат, – ты не способен на подобное…
На время в воздухе воцарилась тишина. Набравшись сил, Сэм продолжил.
– Это… убийство, как оно произошло?
– Ну… вчера вечером, после работы, я зашел в небольшую закусочную перекусить, – Мартин начал шагать со стороны в сторону, не в силах удержать тревогу в себе, – по-моему, я читал за столиком книгу, а потом всё тонет во мраке, я ничего не помню до того момента, когда обнаружил себя в туалете с ножом в руке… это кошмар… и ещё вот…
– Ты порезал запястья, – тихо произнёс его брат.
– Перед тем, как его убить, я вырезал у себя на руках ножом эти символы, – он откачивал рукава своей куртки, чтобы скрыть забинтованные руки, – понятия не имею, что они означают.
– Ты говоришь, что как будто был в трансе, что ты имеешь в виду? Магию? Колдовство или что-то в этом роде?
– Сэм, я не могу этого объяснить, – Мартин покачал головой, – я просто рассказываю тебе, как всё было. Я уверен только в одном… на самом деле это убийство совершил не я! – его голос усилился. Было видно, что Мартину тяжело… ведь, кто-то использовал его, превратив человека в орудие убийства и этим испортил всю его жизнь. Одному богу было известно, что ожидает Мартина впереди.