Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
Годы шли, никаких особенных событий не происходило, только в день, когда Золушкиной дочке Лукреции исполнилось шестнадцать лет, на этот праздник забыли пригласить одну из тамошних волшебниц, и она подсунула девушке заколдованное яблочко. Лукреция откусила кусочек и заснула вечным сном. Правда, та самая добрая фея, которая когда-то давала Золушке на бал хрустальные туфельки и превращала тыкву в карету, сказала:
– Не беспокойтесь, пускай заколдованная принцесса поспит в хрустальном гробу, пока не появится принц и не
Золушка и ее сводные сестры отвели в доме специальную комнату для хрустального гроба, в котором спала принцесса Лукреция. Порой сюда заглядывали принцы, соблазненные слухом о такой романтической истории, и готовы были поцеловать беспомощную принцессу – ведь каждому принцу хочется поцеловать хорошенькую беспомощную принцессу.
Но мама Золушка и ее сводные сестры никогда не дозволяли незнакомым сомнительным принцам целовать девушку без свидетелей. А при свидетелях те целоваться не желали.
И неизвестно, как бы кончилась эта история, но как-то к ним в дом попал известный путешественник по имени Синдбад-мореход. Он узнал о Спящей красавице и решил поцеловать ее так, чтобы ни мама, ни тетки этого не увидели. Он оставил свой корабль на ближайшей речке, а сам дождался глубокой ночи, перелез через забор, оттуда в окно второго этажа, нащупал гроб, зажег взятую с собой свечку и при ее свете решил, что невеста ему подходит. Она была белокурая, розовощекая, мягкая и сдобная. Синдбад-мореход задул свечку, чтобы она ему не мешала, откинул крышку гроба и принялся целовать принцессу изо всех сил. Принцесса проснулась, сначала испугалась и хотела позвать на помощь, но вскоре ей так понравилось целоваться с Синдбадом-мореходом, что она до самого утра никого не позвала на помощь.
Потом Синдбад и принцесса Лукреция поженились, и у них родилась Красная Шапочка. И ее назвали Лидочкой.
А сводные сестры Золушки вышли замуж за купцов, которые приплыли с Синдбадом на корабле. С тех пор одна из них живет в Исфахане, а вторая в Алма-Ате, это очень далеко, и потому огород и сад Золушки пришли в полное запустение.
Все эти сказки по отдельности многим знакомы, но мало кто догадывается, что Золушка – мама Спящей красавицы, а Спящая красавица – мама Красной Шапочки, да притом жена Синдбада-морехода. А Красную Шапочку на самом деле зовут Лидочкой, и она понесла через лес пирожки с клубникой, которые ее мама испекла для бабушки, то есть для бывшей Золушки.
Честно говоря, Лидочка без особой радости ждала встречи с бабушкой. Это не значит, что она ее не любила. Она любила свою бабушку, но ей очень надоело слушать одну и ту же сказку про бедную девушку, которую угнетали бессердечные родственники и не взяли на бал, но одна добрая фея ее пожалела и дала ей карету-тыкву, и мышей, и платье, и туфельки, и бабушка, то есть девушка, поехала на бал... Да вы разбудите Красную Шапочку среди ночи – она вам эту
С грустью думая о том, что придется сейчас пить чай с пирожками и слушать сказку, Красная Шапочка вышла из леса и подошла к калитке.
Калитка была приоткрыта. Красная Шапочка прошла по дорожке между запущенных грядок и клумб, на которых разрослись крапива и чертополох, и подошла к двери в старый, послуживший еще прадедушке бревенчатый дом.
Она позвонила в дверь.
Ей долго не отвечали. Красная Шапочка уж хотела обойти дом сзади и войти через кухню, как издалека послышался голос:
– Кто там?
– Это я, Красная Шапочка!
– Заходи, внучка! – отозвался далекий голос, совсем непохожий на голос бабушки.
Лидочка вошла в дом.
В доме был страшный беспорядок, словно целая компания невоспитанных детей соревновалась в том, кто больше разобьет ламп и выпотрошит подушек.
Красная Шапочка очень удивилась.
– Бабушка, ты где? – спросила она.
– Здесь! – Голос был странный – сразу и грубый и тонкий, но только не бабушкин.
Красная Шапочка открыла дверь в спальню бабушки и вошла в нее.
Бабушка занимала ту же спальню, что когда-то ее папа и мачеха, и спала на громадной квадратной кровати, на которой можно было бы уложить двадцать таких девочек, как Красная Шапочка, да еще осталось бы место для трех велосипедов.
Красная Шапочка остановилась в дверях и глазам своим не поверила: на бабушкиной кровати лежала вовсе не бабушка, а громадный волк, одетый в бабушкин ночной чепец, в бабушкиной ночной рубашке и бабушкином халате, из рукавов которого по локоть торчали серые лапы, которые заканчивались большими папиными рукавицами, в которых он обычно рубил дрова.
– Ну что ж, здравствуй, внучка! – сказал Серый волк, прикрывая рукавицей пасть. Начало фразы получилось басовитым, а конец прозвучал тонко, словно говорил не волчище, а комар.
– Здравствуй, бабушка, – сказала Красная Шапочка.
– Чего же ты на меня так смотришь? – спросил Серый волк.
Нет, таких больших волков не бывает, подумала Лидочка. А вслух спросила:
– Что это у тебя, бабушка, такой странный голос?
– А я простудилась, девочка.
– А почему у тебя такие большие уши? – поинтересовалась тогда Красная Шапочка, не подходя близко к кровати. Она никак не могла сообразить, что это за маскарад.
– Чтобы лучше тебя слышать, внученька, – сообщил волк.
– А почему на тебе черные очки, бабушка? – спросила Красная Шапочка.
– Что-то конъюнктивит замучил, – пискнул волк.
– Нет, мне все это не нравится, – сказала Красная Шапочка.
– А ты спроси, спроси, – сказал волк. – Спроси, почему у меня такие большие зубы?
– Знаем, – ответила Лидочка. – А ты мне скажешь: чтобы тебя съесть.
– А ты все-таки спроси!