Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
– Когда умерла Оксана? – спросил Ванечка.
– Вы и по имени уже вычислили? – Папаня не особенно удивился.
– Когда она умерла? – повторил Ванечка.
– Давно, до революции, – ответил Папаня и захрапел.
– Не притворяйся, Папаня, – сказала Верка.
Ванечка пощупал Папане пульс, потом приподнял веко.
– Нам его не разбудить, – сказал он. – Придется ждать.
– Он ее не видел, – сказала Елена громко, чтобы перекрыть Папанин храп. – Он думает, что
– Тогда все ясно, – вздохнул Ванечка. – Они ее выпустили, когда нужда в ней пропала. Она была обречена.
– Теперь надо отыскать этого... квартиросъемщика, – сказала Елена.
– Олега Владиславовича, – подсказала Верка. – Почему он не приехал в больницу?
Ее вопрос остался без ответа.
Они вернулись в дом.
Ванечка вытянул из тумбочки в углу единственный ящик. Ящик был набит бумажками. Среди них оказались и фотографии.
Фотографий Оксаны они не отыскали.
Зато увидели «Инстинкт и нравы насекомых» Фабра. Елена даже присвистнула.
«Никогда бы не подумала, что такая воспитанная тетенька умеет свистеть».
– Мне домой надо, – попросилась Верка.
– Пошли вместе, – сказала Елена Борисовна.
– А я останусь, – заметил Ванечка. – Покопаюсь в доме без разрешения хозяина. Мне можно, я ведь не милиция.
– Поищешь документы?
– И документы тоже.
Он присел за стол и принялся открывать том Фабра на страницах, заложенных узкими полосками бумаги.
– Вот именно, – повторял он, – вот именно!
Елена заглянула ему через плечо. Верка тоже заглянула, но ничего интересного не увидела. Там были нарисованы какие-то худые осы.
Верка провела Елену по тропинке сквозь мокрую крапиву. Хорошо еще, что врачиха была в джинсах. Халат был надет как плащ. Почему-то она не стала оставлять его в машине.
Когда Верка подошла к дому, ее живность почуяла – идет кормилица, и подняла галдеж.
Верка оставила Елену в большой комнате, а сама стала переодеваться. Было приятно одеться в свое, сухое. Верка позвала Елену кормить зверинец, но та отказалась. Она была городской женщиной и обращаться со зверьем не умела.
Уходя, Верка даже спросила:
– А вы сама пушкинская?
– Нет, я из Харькова. Мой дедушка был отчаянный революционер.
– А потом?
– Потом они приехали в Москву, и дедушка кончил как все революционеры.
Верка не знала, чем кончили все революционеры, но спрашивать не стала – все равно не объяснят.
Верка дала Елене семейный альбом с фотографиями. Она открыла его на странице с фотографией, на которой мама и папа сидели голова к голове, как фотограф велел, а мама держала на руках маленькую Верку. Счастливая картинка!
– А что Ванечка знает про мою маму? – спросила Верка.
– Красивая она у тебя, – сказала Елена.
– Была красивая, – поправила ее Верка.
– Никогда не надо отчаиваться.
– До самой пенсии?
– Может, и до пенсии. Ты готова?
– Мы пошли?
– Не совсем так. – Елена чего-то ждала.
И тут по-птичьи заверещал ее мобильник.
– Да, – ответила Елена. – Мы у Верочки. Что у тебя?
Видно, Ванечка стал что-то рассказывать. Елена кивала и все время поправляла непослушную прядь на лбу. Потом она спрятала телефончик в сумку, что висела у нее на плече, улыбнулась Верке и сказала:
– Ты останешься здесь, а мы навестим твою соседку и поглядим на детеныша.
– Я не останусь. А что с Папаней?
– Спит.
– Честно?
– Я за него ручаться не могу. Может, и притворяется. Ладно, нечего время впустую терять. Сиди здесь, жди нас.
– И все?
Елена Борисовна улыбнулась:
– Ты у меня догадливая.
Она принялась копаться в сумке. Сумка у нее была мягкая, из дорогой кожи, в ней не только телефон – небольшой пулемет можно спрятать. Елена Борисовна вытащила плитку, похожую на костяшку домино, на ней даже были выдавлены белые кружки.
– Кнопка здесь, – показала она и сама нажала. – Мой мобильник поставлен на передачу. А это твой приемник. Ты будешь слушать, о чем мы говорим. И слушать очень внимательно.
– Нет, лучше я с вами пойду. Чего мне здесь сидеть?
– Большая, большая, но не очень умная, – покачала головой Елена Борисовна. – Тебя здесь знают как облупленную. Как только они тебя увидят, все наши потуги на камуфляж лопнут.
– А так?
– А так мы врачи, эпидемиологи. Сама все услышишь. Сиди и слушай. Как только услышишь что-то подозрительное, настораживайся.
– Ну хорошо, – согласилась Верка. – Может, вы и правы. А я пока курам подсыплю.
Котяра обиженно мяукнул.
– И тебя покормлю, и тебя, не бойся.
– Только приемник не забывай. Держи наготове. Ведь мы через несколько минут там будем.
– А Катьку я успею подоить?
– Покормить успеешь, подоить – нет. Вечером подоишь.
Ванечкина машина тормознула в луже возле калитки.
«Интересно, как он быстро примчался, знал, как доехать», – подумала Верка, но долго размышлять об этом не стала.
– Счастливо! – сказала она Елене Борисовне.