Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.11
Шрифт:
– Важное дело у тебя в Мокви? – спросил таксист.
– Вы уже отработали, и денег у меня нету.
– А ты в мои дела не вмешивайся, – сказал таксист. – Я лучше тебя знаю, что мне делать. Садись в машину.
– Что?
– Садись в машину, говорю. Сколько я тебя посреди площади ждать обязан?
Мы выехали из города. Уже светало. В кабине было тепло, уютно и тянуло в сон. Поливальная машина обдала нас струей воды, и капли скатывались по стеклу.
– Я сумасшедший, да? – спросил
– Нет. Добрый человек.
– Я не добрый. Я твои часы все равно в залог оставлю.
Загорелся красный свет. Мы стояли на пустынном перекрестке, и свет никак не переключался.
– Сколько времени? – спросил я.
– Все равно часы не отдам, – сказал шофер. – Половина шестого. Опаздываешь?
– Опаздываю.
– А тебе в какой дом в Мокви надо? Я там всех знаю.
Я не ответил. Я забыл, в какой дом мне надо. Я доверился Бесо. А он не хотел подсказать.
«Глаза Резо мне были не видны. Свет падал сверху. Рядом стонал доктор. Надо же было, чтобы именно доктор сломал ногу. Доктор должен был лечить других, а не стонать. «Ты сразу узнаешь его дом…»
– Последний дом на улице, – сказал я. – Весь в винограде. И розы. Ни у кого в Мокви больше нет роз.
– Так бы и говорил. Там хромой Баграт живет. Ты к нему?
– К нему. Он один живет?
– Не знаю. Я там давно не был. Раньше один жил. Сын у него в Тбилиси работает.
«Я обещал отцу, – сказал Резо. – Постараюсь найти. Я сам не верю в это, а он очень верит. Я к нему профессора возил, но профессор сказал, что вряд ли можно помочь. Старый отец у меня. Но он верит, говорит, что старики верили. Знали ход в пещеру. До революции один князь приезжал, тысячу рублей золотом обещал тому, кто принесет, громадные тогда деньги».
Я достал из кармана джинсов пластиковый пакет, вытащил из него газетный сверток. В газете лежали кусочки желтой смолы, похожей на янтарь. На ощупь они были мыльными, легкими и испускали восковой сладковатый запах.
– Что это у тебя? – спросил шофер. – Пчел разводишь?
– Нет. Лекарство, – сказал я.
Шофер нажал на тормоза. Я еле успел подхватить кусочки смолы. Машина въехала на обочину.
– Слушай, – спросил шофер. – Ты это где нашел?
– В пещере.
– Правильно! – обрадовался шофер. – Чего же молчишь? Горный бальзам нашел. От всех болезней лечит?
– Старики верят, – сказал я.
– Ты старому Баграту сын? Чего же раньше молчал?
– Не сын я ему. Сын поручил передать.
– У меня мать умирала, просила меня достать. А где достанешь? Теперь все горы уже известны, а места настоящие забыли. И медицина не верит. Не проверено,
– Вам нужно? – спросил я.
– Зачем? Я здоровый. А думаешь, поможет? Мне участковый врач тогда сказал, что в старинной медицине был смысл. Ты тоже так думаешь?
– Не знаю, – сказал я. – Очень важно, когда больной верит в лекарство.
– Правильно. Мне от всех болезней аспирин помогает.
Мы снова выбрались на дорогу и километра через два съехали с нее на проселок. Синяя стрелка указывала на вывеске: «Мокви – 4 км».
Старый дом был обвит диким виноградом. За забором нежились в рассветном холодке розовые кусты. Роз еще не было. Рано быть розам. Щенок, подняв рваное ухо, подбежал к калитке и, виляя хвостом, попрошайничал.
– Спасибо, – сказал я шоферу. – Я запомнил ваш номер, не беспокойтесь. Я завтра вас найду.
– Завтра я не работаю, – сказал шофер, вынимая из кармана часы. – Возьми. С самого начала сказал бы, в чем дело…
– Пускай часы у вас останутся.
– Ты что, думаешь, я тебя за паршивые деньги возил?
Я взял часы.
– Хотите, поделюсь с вами бальзамом?
– Зачем мне. Моя мать уже умерла, а я здоровый.
– Может, пригодится.
– Мне от всех болезней аспирин помогает. Ты спеши, сынок, может, старик Баграт тебя ждет.
Я толкнул калитку. Щенок вежливо отступил в сторону и побежал передо мной к веранде. Виноградные лозы туннелем перекрывали дорожку, и приходилось нагибаться.
«В полной темноте я услышал голос Теймура: «У кого аварийный фонарь?» В тот момент, когда начался обвал, мы сидели за нашим длинным каменным столом и ждали, когда доктор, была его очередь дежурить, принесет суп. Мы только что умылись в подземном ручье, сложили в углу, возле рации, каски и резиновые костюмы. Мы вымотались, потому что прошли за тот день полкилометра и один коварный и трудный сифон. Мы сидели за длинным столом, и нам было весело, потому что все получалось хорошо и дальше должен был быть еще один зал, и, видно, не маленький. Завтра мы будем искать к нему подходы. И вот тогда начался обвал. В лицо ударил тугой и холодный воздух…»
Я остановился на веранде. В доме было тихо. Отсюда была видна деревня, убегающая вниз, к реке, стадо, рассыпавшееся по слишком зеленой, молодой траве косогора. Пахло дымом. Речка была закрыта туманом. По улице скрипела арба. Было уже совсем светло.
Маленькая старушка в длинной, до земли, черной юбке и в платке, закрывающем лоб, выглянула из двери. В руке у нее было ведро.
Я поздоровался.
– Ты к Баграту, сынок? – спросила старушка, ничуть не удивившись раннему гостю. – Он уже проснулся.