Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.12
Шрифт:
Сказав так, Удалов спустил ноги с постели, нащупал шлепанцы и поднялся во весь рост. Сын Максимка как стоял у двери, так и замер. Ксения выглянула из кухни с крышкой от кастрюли в руке и спросила:
– Ты это сам или заглянул куда?
– Сам, – ответил Удалов. – Спеши, Максимка, в школу и в будущем не обманывай папу. Скажет тоже, Суворов…
– Иди к столу, – сказала Ксения, подобрев. – Каша остынет.
– Сон я удивительный видел, – начал Удалов, заливая кашу молоком. – Будто явился ко мне космический
– Рехнешься ты со своими пришельцами, Корнюша, – пожалела его Ксения. – А подарок какой?
– Вот в том и беда, что не знаю. Проснулся я, а подарка нет.
– То-то и оно. Мне вчера, например, танк приснился. А на нем соседское белье висит. Тоже, наверное, чего-нибудь значит.
– Наверное, – произнес Удалов разочарованно. Ему было жалко такого редкого сна.
– Между прочим, – продолжала Ксения, – вчера нам счета принесли. Опять за электричество два сорок два. Это надо только подумать, сколько энергии холодильник жрет!
– Два сорок три, – автоматически поправил ее Удалов. – А пришельцу для того, чтобы к моему разуму проникнуть, пришлось без света несколько планет оставить.
– Два сорок два, – сказала Ксения. – Я смотрела.
– Ну да, два сорок три.
– Ты что, шутить со мной вздумал? Ведь я как счет получила, сразу его в шкатулку спрятала. Когда залезть успел?
– Не видел я твоего счета, – искренне обиделся Удалов. – Просто так показалось мне, что два сорок три.
– Ну уж погоди.
Ксения вынула из комода под зеркалом расписную шкатулку федоскинской работы с изображением тачанки, подаренную к свадьбе удаловскими соучениками по школе, раскрыла ее и сверху достала голубой листок – счет за электроэнергию.
– Вот. Полюбуйся.
Но листок мужу не отдала, потому что увидела, что на нем написано: «2 руб. 43 коп.».
– Лазил, – сказала она убежденно.
– Не лазил, а догадался, – ответил Удалов.
– Лазил. Ревнуешь, проверяешь, где письма храню.
– Нужна ты кому-то.
– Вот-вот, была нужна, Семенской мне какие предложения делал!
– Так этот Семенской тебя двадцать лет как забыл.
– А почему забыл? Потому что я лучшие годы на тебя потратила. Все тебе отдала, что было во мне свежего, нераспустившегося. Как березка в весеннем наряде…
Ксения провела руками по широким бедрам и заплакала.
– Ну-ну, – сказал Удалов, собираясь на службу. – Ну не надо, чего уж там…
Удалов шел на работу не спеша. Пришлось покинуть дом раньше, чем рассчитывал, и он выбрал дальний путь – по набережной, мимо собора, мимо дома купцов Анучиных восемнадцатого века, через рынок, сентябрьский, разнообразный, веселый.
По пути Удалов думал о событиях, приведших к власти Петра Первого. Раньше ему об этом думать не приходилось, все недосуг. А сейчас
Впереди Удалова спешили в школу дети. Корнелий догнал одну девочку, поглядел на ее тонкий блестящий портфельчик из искусственной кожи и произнес вслух:
– Афта морнинг ти ай гоу ту скул.
Причем произнес с более-менее правильным произношением.
– Что? – спросила девочка, обернувшись. – Вы тоже этот урок проходите?
– Прохожу, – признался Удалов. И покраснел от нечаянной лжи. В школе он учил немецкий, а потом языками не занимался. И странно было не то, что он сказал английскую фразу и знал притом, что она английская. Фразу можно было случайно подслушать и запомнить. Беда заключалась в другом: Удалов знал весь учебник английского языка для пятого класса средней школы. Весь, целиком, и мог по первому требованию процитировать любую страницу, включая выходные данные книги, помещенные на последней странице: тираж, имя корректора и дату сдачи учебника в печать.
Потом, думая о событиях, Удалов даже удивлялся, как он не догадался к тому времени, что это и есть космический дар. Но он не догадался. Удивился и пошел дальше.
На скамейке у техникума сидели будущие речники и зубрили тригонометрию. В голову Удалова хлынули тангенсы и прочие функции и тут же перемешались с исчерпывающими сведениями о приготовлении мучных блюд, потому что из соседнего дома вышла крайне толстая женщина с поваренной книгой в руке.
«Дела, – подумал Удалов. – Чего только не взбредет в ум».
У входа на рынок на шатком столике лежала стопка белых книжек. Рядом – мелочь в розовой мыльнице. На белой книжке была изображена древняя царица и имелась надпись: «Тайна золотого гроба». Многие люди, выходя с рынка, останавливались у столика и приобретали книжку, надеясь, что она просто про шпионов. Знакомый Удалову работник местной газеты Миша Стендаль тоже купил книжку про золотой гроб и, поздоровавшись с Корнелием, спросил:
– А вы чего же?
– Я археологией не интересуюсь, – громко ответил Удалов. – Скучновато изложено.
– Граждане! – перебила Удалова продавщица. – Покупайте новый роман о тайнах Египта! Кто убил Нефертити? Загадка старого дома на берегу африканской реки Нил!
– Вот, – сказал поучительно Стендаль. – Мало читаете, Корнелий Иваныч.
– Читаю, сколько могу, – произнес Удалов с достоинством. – Не меньше других. А этот труд имеет специальный характер. Для специалистов.
– Он знать не может, – возразила продавщица. – Мы эту книгу сегодня в ночь получили. Да и стою я здесь всего минут пятнадцать. Бывают же люди, придумывают что угодно, только чтобы настроение испортить.