Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.13
Шрифт:
И Лика согласилась со Львом Христофоровичем. Они принялись думать, на какой бы еще спорный момент истории им взглянуть. Может, на Финляндский вокзал, когда Ильич с броневика призывал к революции. Или посмотреть, своей ли смертью умер Иосиф Виссарионович Сталин.
Они так увлеклись забавной беседой, что не заметили, как вошла Ксения Удалова. Она искала своего мужа Корнелия, но ее заинтересовала беседа.
– А ну-ка, – сказала она, – шутки ради погляди, чем занимался мой Корнелий
– Пожалуйста, – пошутил в ответ Минц. Он понимал, что ничего предосудительного в восемь утра Удалов делать не мог.
Нашли Удалова.
Оказывается, состав преступления был налицо и Минц предал лучшего друга!
Экранчик показал, что Удалов сидит на толчке и, достав из-за сливного бачка конверт, пересчитывает заначку, отложенную на новый спиннинг.
– Именно так! – сказала Немезида-Ксения и удалилась. На ходу она с отвращением повторяла: – Отнять у семьи, ограбить внучонка! Нет такому пощады!
– Ничего, – сказала Лика, – отбрешется твой Корнелий. А вот мне куда важнее узнать – мой петушок в самом деле на стрелку ездил на той неделе или с Маргошкой забавлялся?
– Все, – произнес тогда Минц. – Сеанс окончен, дети идут по кроваткам. Я не намерен потакать вздорным женским слабостям.
Лика ушла оскорбленная.
Со второго этажа доносились крики и звуки падения мебели – Удаловы выясняли отношения.
Изобретение профессора Минца уже начало давать горькие и даже бесполезные плоды.
Перед сном Минц еще побаловался немного в одиночестве. Ему обязательно захотелось узнать, кто поджег в прошлом году на выборах мэра детскую библиотеку. За что демократа Дудкина сняли с выборной гонки. Ведь у него дома нашли спички и книжку «Приключения Травки», которую сочли пропагандой наркомании.
Видимость была ночная, неясная, поджигали на экране библиотеку совсем иные люди во главе с известным детским поэтом-песенником Мишкой Сорокиным и председательницей фонда «Счастливое детство» Марфой Сорокиной. За их спинами с канистрой в руках маячил нынешний мэр Гусляра…
– Нет, – не поверил своим глазам Минц. – Даже наша система может давать сбой.
Пока он смеялся, оскорбленная Лика сидела в ночном клубе «Пуля Дантеса», пила кампари в компании Мишки Сорокина и ругала Минца последними словами. Мишка, как вы, может, знаете, и был петушком Лики, но нередко изменял ей, выполняя общественный долг.
Потом Минц пошел спать, думая, что завтра собственными глазами увидит последнего неандертальца, а Лика перешла в казино «Последний рейс старого фрегата», стала там пить мартини в обществе Соли Шустера и спрашивать его:
– Нет, ты скажи, интересно будет еврейскому народу увидеть, что делал ваш Моисей на Синайских
Минц видел себя во сне выдирающим гадюку из слабой руки Клеопатры, очень похожей на его первую любовь Верочку Н., а Лика тем временем встречала рассвет на веранде ночной закусочной «Вокзал на троих», где исповедалась бывшему члену бюро горкома, а ныне хозяину магазина «Только для взрослых» Варамееву Г.Ф., уверяя, что завтра уже можно будет поприсутствовать на заседании Политбюро ЦК КПСС, принимавшего решение о вводе в Афганистан ограниченного контингента.
Так прошла ночь у главных героев этой смешной истории.
Минц проснулся рано.
И подумал: что же я такой счастливый?
Потом вспомнил – я принес человечеству историческую правду!
Человечество утыкает памятниками мне все населенные пункты.
С чего начнем день? – спросил сам себя профессор Минц.
И тут услышал над головой, на втором этаже глухой тяжелый удар. Старенький деревянный дом барачного типа содрогнулся.
Что бы это могло быть? – подумал Минц.
А это упал на пол Корнелий Удалов, который пытался повеситься, не в силах выдерживать скандалов с женой. Но веревка была слаба для такого плотного тела и оборвалась.
А Минц догадался: это Ксения во сне с кровати бухнулась.
И засмеялся своей догадке.
Он помылся, почистил зубы и все думал о том, какую радость он несет людям.
Потом вспомнил: надо за молоком сходить.
Минц открыл дверь и вышел, но в дверях развязался шнурок, и Минц присел на карточки, чтобы его завязать.
Это Минца и спасло.
Потому что очередь из автомата, направленная ему в сердце, просвистела как раз над головой.
Это вела прицельный огонь охрана благотворительного фонда «Счастливое детство».
Рядом с ухом в косяк двери вонзились пистолетные пули, направленные рукой владельца ночного клуба «Пуля Дантеса» Мишки Сорокина, который когда-то украл ноты всех своих песен у композитора Шаинского.
Бутылка соляной кислоты разбилась чуть в стороне. Прицел Соли Шустера был неверен.
И тут взорвалась граната, брошенная лично мэром города, известным борцом с терроризмом, имя которого вам и без меня известно.
Так что делегации от бывшей Компартии, пришедшей водрузить красное знамя над руинами рейхстага, пришлось пролежать некоторое время в пыли рядом с Минцем, потому что их всех накрыло взрывной волной.
Разумеется, от изобретения Льва Христофоровича остались лишь рожки. Даже ножек не нашли.
Самого Минца Лика вынесла с поля боя и утешала в своей однокомнатной горенке.