Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.17
Шрифт:
– Понимаю, – прошептал кораблик. – Я и сам что-то проснулся. Смотрю на часы – всего пять часов по московскому времени.
Конечно же, кораблик пожалел Алису – сам он спать не умел и, как все роботы, завидовал людям. Роботам ведь кажется, что если люди умеют спать и даже смотрят во сне сны, то от этого они получают необыкновенное удовольствие. Но какое, простите, удовольствие можно получить, если во сне от вас улетают арбузы?
– Я возьму кусок колбасы, – сказала Алиса.
– Отрежь хлеба, –
Алиса протянула руку к холодильнику и вдруг замерла от страха. На корабле кто-то был, кто-то чужой таился в темноте, чтобы его не заметили. Она услышала шорох!
– Гай-до, – прошептала Алиса, – здесь кто-то есть!
– Знаю, – ответил Гай-до и тут же добавил громким голосом: – Павел, не прячься, тебя обнаружили.
И тут же на корабле вспыхнул яркий свет.
Пашка Гераскин с перепуганным видом отпрянул к дивану, но быстро нашелся:
– И незачем так кричать! Ну не спится человеку, ну захотелось немного погулять! Гуляю, никому не мешаю, размышляю о смысле жизни...
– Пашка, – перебила философа Алиса, – немедленно признавайся: в чем смысл твоей жизни?
– В труде на благо человечества, – быстро ответил Пашка. Его так легко не поймаешь.
– Тогда, Алиса, бери в холодильнике бутерброд с ветчиной, я тебе его уже приготовил, а ты, Паша, иди спать несолоно хлебавши, – сказал Гай-до.
– А ты откуда знаешь, что я проголодался? – опешил Пашка.
– Тут и догадываться не нужно, – ответил разумный кораблик. – Сытые люди спокойно спят, а голодные бегают вокруг холодильника.
– Тогда сделай и мне бутерброд, – сказал Пашка. – Я же не виноват, что от голода проснулся. Наверное, ужин был так себе.
– Завтра ты сам готовишь, – обиделся Гай-до. – На себя и на Алису. Я умываю руки. Кстати, ни один космический корабль не готовит пищу космонавтам. Я – несчастное исключение. И больше этого не будет.
Алиса была согласна с кораблем – никакой благодарности от этих людей! Но вслух ничего сказать не могла, потому что в этот самый момент пожирала бутерброд, словно анаконда кролика, и понимала, что тут же готова съесть еще дюжину бутербродов.
– Кстати, кто-то еще вечером клялся, – сказал вредный Пашка, – что не захочет есть целую неделю.
– Ты тоже еще никогда не просыпался, чтобы доужинать, – парировала Алиса.
– Неправда, такое со мной уже случалось, правда, в детстве. В далеком, счастливом детстве...
Пашка собрал крошки от бутерброда и кинул их в рот.
– Теперь не мешало бы повторить, – сказал он.
– Это странно, – сказал кораблик. – Почему вдруг всем нам в пять утра захотелось есть?
– Мало ли что вздумается! Вот Алиске, например, сон приснился... – сказал Пашка.
– А почему приснился? Потому что людям снится
– Лучше сделай мне еще бутерброд, и я тебе обещаю, что уйду спать. А не дашь – умру с голода. Ты не представляешь, что с тобой тогда сделает моя мама!
– Ничего она не сделает, – не испугался Гай-до, – потому что ты еще не скоро умрешь. Меня настораживает то, что я сам хочу есть.
– Топлива хлебни, – посоветовал бессердечный Пашка, которому страшно хотелось есть, а этот Гай-до над ним издевался.
– Никогда раньше не испытывал ничего подобного, – удивленно сказал кораблик. – Я хочу есть. Меня просто тянет изменить курс, потому что там есть пища.
– Гай-до, ты с ума сошел! – воскликнула Алиса. – Ты забыл, что ты – корабль?
– Не забыл, и это меня тревожит. Я отдаю себе отчет, но все же сейчас сменю курс.
– Гай-до, остановись! – закричала Алиса.
– Еда находится совсем близко, мы почти не потеряем времени, – заявил корабль. – Пристегнитесь к креслам, будем ускоряться.
– Ты не будешь ускоряться, – воскликнул Пашка, – пока не откроешь холодильник! А потом ускоряйся, сколько душа пожелает!
Хлопнула дверца холодильника – кораблик послушался Пашку.
Алиса хотела сказать Пашке, чтобы он воздержался и не ел, пока все не станет ясно, но потом она подумала: ну возьму один помидорчик или одну котлетку, а тогда уж и с Гераскиным поговорю.
И Алиса присоединилась к Пашке, который громил холодильник, и вместе они опустошили его так, словно две недели ничего не ели. А пока не опустошили, к сожалению, ни о чем другом и думать не могли.
Они жевали, чавкали, шмыгали носами, хрустели печеньем, хлюпали киселем, тяжело дышали – они были влюблены в еду!
Алиса с Пашкой еще не кончили доедать запасы пищи, как почувствовали, что корабль тормозит.
– Поосторожнее! – прикрикнул на Гай-до Пашка. – Люди же питаются!
Гай-до не ответил.
Он изнемогал от голода, хотя совершенно не представлял, что бы он мог съесть, если у него и рта нет.
А тормозил он потому, что увидел впереди нечто темное, темнее звездного неба. И именно к этому темному пятну его так тянуло.
Еще несколько секунд – и вдруг корабль затрепетал, попав в какую-то ловушку. Удар был таким неожиданным, что Алиса с Пашкой влетели головами вперед в открытую дверцу холодильника. Надо сказать, удара они почти не заметили, потому что продолжали отчаянно жевать.
– Эй! – услышала Алиса резкий незнакомый голос. – Вы что, мне сеть решили разорвать? Немедленно улетайте! Я на вас в суд подам.
И тут же раздался голос Гай-до:
– Простите за беспокойство, но я, к сожалению, очень голоден. Не могли бы вы мне сказать, чем бы я мог подкрепиться?