Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.1
Шрифт:
— А то я совершенно не представляю себе, что надеть, когда пойду гулять.
— Наденете скафандр биозащиты, — не желала шутить Клавдия. — И никогда не будете снимать его за пределами станции.
— Значит, сводку не передавали. — Павлыш вдруг поймал себя на том, что ему трудно остановиться. Ему хотелось дразнить Клавдию.
Салли хихикнула. Тут же что-то зашипело.
— Я молоко упустила, — сообщила она.
— У нас с вами, Павлыш, разное мироощущение, — сказала Клавдия. — Потребность постоянно балагурить ведет к браваде. Бравада — к неоправданному риску. Риск здесь крайне
— Я буду серьезен, — сказал Павлыш.
Зуммер связи прервал эту беседу. Салли попросила Клавдию сменить ее у плиты, а сама поспешила к передатчику. Вызывал «Магеллан». Он уходил дальше по маршруту, и через несколько часов, когда он начнет большой прыжок к следующей планете, связь прервется. Прервется на четыре месяца. Космические станции связи устанавливаются лишь на больших кораблях и на больших станциях.
Разведстанциям космического передатчика не положено. В этом есть элемент риска. С ним приходится мириться. Гравитационный передатчик занял бы весь купол.
На крайний случай в открытом космосе, за пределами активного поля тяготения системы, находится маяк. Если что случится, до него можно долететь на планетарном катере.
С этого момента связь можно поддерживать лишь неспешным старинным образом. В случае необходимости сигнал идет с обычной скоростью радиоволны — до маяка, который находится в открытом космосе в световом месяце от планеты. От него сигнал пойдет на Землю–14. И поэтому раньше чем через шесть недель его никто не услышит.
В конце связи Бауэр передал всем приветы, просил не скучать.
И — до связи!
Еще через несколько часов корабль «Магеллан» исчезнет в этом участке космоса и возникнет в ином, отдаленном многими парсеками.
Павлыш слушал, как Салли завершала связь, принимала последние инструкции. Он подошел поближе к окну и поглядел на небо. Можно было и не глядеть: сплошная муть и серость.
Он знал, что их капсула приземлилась в конце весны в Северном полушарии, в умеренной зоне. Значит, можно рассчитывать, что с каждым днем погода будет улучшаться. Это место было выбрано по данным, собранным раньше автоматами. Здесь был оптимальный климат для исследователей: севернее начинались горные системы, пустые и мрачные, за ними — голая тундра, южнее, за океаном, — пустыня. Пояс, выбранный для работы, был наиболее биологически активным — значительная часть работ будет вестись в окрестностях купола.
Через иллюминатор Павлышу был виден переходник — округлый туннель, ведущий к куполу поменьше — лаборатории биоскаутов. Таких вспомогательных куполов было три. Один, с биоскаутами, принадлежал Павлышу. Второй, с геологическим оборудованием, — Клавдии. Третий был складом и гаражом, в котором хранился вездеход. Капсула, или планетарный катер, доставивший их сюда, стоял поодаль. Он был похож на детский волчок, только вместо острого конца, на котором ему положено вращаться, катер покоился на трех ногах, тонких и вроде бы ненадежных. Хотя они были надежны.
— Если моя помощь не нужна, — произнес Павлыш, — я пошел на склад. Займусь разборкой.
— Идите, — сказала Клавдия. — А после обеда будете готовить биоскаутов. Завтра начинаем выполнять
— Знаю.
Павлыш перешел во второй складской отсек. Контейнеры с оборудованием и припасами были сложены в четком порядке. За разгрузкой следила Клавдия, при виде ее даже роботы дрожали. Здесь было душновато. Павлыш подошел к кондиционеру и перевел его на деление. Тот зашуршал веселее. Павлышу показалось, что он слышит, как движутся, избирательно отсеивая все вредное и чужое для помещения, тончайшие лепестки многочисленных фильтров.
Начиналась самая сложная для Павлыша часть подготовительной работы. Надо было отыскать в этих аккуратных штабелях ящиков именно те двадцать три номера, в которых хранятся разобранные биоскауты, анализаторы, приемные устройства экспресс — лаборатории, диагносты, полевая операционная, прозекторская и что-то еще.
Павлыш с грустью подержал в руке табличку со списком оборудования, понимая, что по крайней мере три из четырех месяцев он проведет в поисках и сборке своего хозяйства.
Но более всего хотелось отыскать контейнер, в котором лежали микрофильмы. Павлыш опасался, что, проверяя при погрузке багаж, Клавдия изъяла заветный ящичек, в котором Павлыш вез запас детективов и фантастических романов. Он понял, что микрофильмы лежат в шестнадцатом контейнере, который благополучно заставлен шестым и тридцать четвертым, самыми тяжелыми из контейнеров. Но ведь не ждать же, пока Салли заактивирует серворобота, чтобы тот таскал тяжести.
Стараясь не шуметь, Павлыш сволок в свободный угол контейнеры, добрался до заветного ящика, открыл его — самые худшие опасения оправдались. И он возненавидел Клавдию. Конечно же, она отыскала коробку с художественной макулатурой и вместо нее засунула свою коробку, крайне ценную для науки. Разочарование, хотя и ожидаемое, было глубоким и болезненным. Павлыш понял, что именно без детективов он не протянет и месяца в обществе этого овода.
Павлыш присел на контейнер и постарался убедить себя, что ему повезло, потому что теперь он сможет больше времени уделять полезному труду и шансы сделать ценный вклад в науку резко увеличатся.
Убедить себя ни в чем не удавалось, и Павлыш начал сочинять патетическое заявление об уходе ввиду садистской жестокости, проявляемой начальством к коллективу станции.
Тут открылась дверь, вошла Салли и присела на соседний контейнер. Она была крепкой, склонной к полноте русоволосой женщиной с умными зелеными глазами и полными, хорошо приспособленными к улыбке губами.
— Я помогу вашему горю. — Салли широко улыбнулась. Она поднялась, подошла к стопкам контейнеров. — Идите сюда, Слава.
Они вытащили второй сверху контейнер с маркировкой 57, это означало, что он относится к геологической группе грузов. Салли открыла его и достала заветную коробку с микрофильмами.
— Это вы сделали? — обрадовался Павлыш, еле удерживаясь, чтобы не обнять очаровательную, добрую, любезную Салли. — Она вынула, а вы положили?
— Все не так просто, — сказала Салли. — Клавдия никогда бы не решилась оставить что-то, принадлежащее не ей, тем более без разрешения. Мы перекладывали вещи, а ее микробур не умещался. Вот мы и поменяли местами.