Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.2
Шрифт:
«Орион» изменил курс, чтобы снять со станции вулканологов. Эвакуация прошла трудно, но закончилась благополучно. Правда, повредило внешние антенны.
В полете пришлось ремонтировать внешнюю обшивку и антенны. Капитану можно этим не заниматься, и никто от него не ждет такой работы, но народу на борту было немного, все были заняты вулканологами, среди которых было немало раненых и обожженных. Так что нет ничего удивительного, что ремонтом занимался и капитан.
Он работал вместе с механиком Браком. Они были снаружи примерно час. А потом механик Брак начал подавать сигналы бедствия.
Если бы Брак был внимательнее, ничего бы страшного не произошло – человек превратился бы в спутник корабля и далеко бы не отлетел. Ну, напугался бы, а потом бы его вернули домой.
На этот раз получилось так, что, когда трос лопнул, Андрея отбросило от корабля и он приобрел собственную скорость. Брак же потерял его из виду, даже не помнил направления движения капитана.
Корабль погасил скорость и начал маневрировать, стараясь найти капитана. Но размеры человеческого тела настолько ничтожно малы, что уже за несколько тысяч километров человек не регистрируется даже самыми чуткими приборами. А Андрей падал в бездну.
Он падал в бездну шестьдесят три часа. Он несколько раз умер, он пролетел невероятное количество километров и миров.
Шесть кораблей Космофлота и патрульный крейсер – к счастью, это случилось на оживленной трассе – искали его все эти шестьдесят три часа. И нашел его Витас Якубаускас.
Это была и счастливая случайность, и результат умения работать с компьютерами.
Когда Андрея подняли на борт, он был без сознания, он пришел в себя лишь на базе, через много дней, и долго не верил, что жив. Потому что слишком медленно и наверняка умирал.
После его выздоровления медики поняли, что травма настолько глубока, что Андрей уже никогда не сможет выйти в открытый космос. Даже на Земле он избегал выходить ночью, когда светили звезды.
Психически неполноценный человек не имеет права командовать кораблем и отвечать за жизнь других людей. Андрею предложили наземную работу. Он предпочел уехать из Галактического центра: ему не хотелось встречать бывших коллег, потому что он осуждал себя за этот синдром, считал его чем-то постыдным.
Именно поэтому, уже надев скафандр, потому что не мог его не надеть, он замер в переходнике, всем своим существом понимая, что не сможет заставить себя выйти наружу.
Он сосчитал до пятидесяти, потом еще до пятидесяти. Потом он подумал: «Если я сейчас выйду туда, где только звезды и пустота, я умру от страха. От позорного, липкого страха, который неведом ни одному человеку в Галактике, потому что никто, как я, не умирал в ней. Но если я не выйду, то из-за меня погибнут другие люди. И это хуже, чем смерть. Потому у меня нет выхода».
И он открыл люк онемевшей рукой, как будто нажимал на курок пистолета, поднесенного к виску. Потом крепко схватился за скобы на корпусе корабля и по пояс выбрался наружу. Он не смотрел вверх, а только вперед, на покатую китовую спину корабля.
Ему предстоял длинный путь. Ему надо было добраться по скобам до внешней антенны, которая контролировала подходы к кораблю и пространство вокруг люка,
Андрей – автоматизм, глубоко укоренившийся в мозгу, не отказал – прикрепил к краю люка страховочный конец, которого должно было хватить, и пополз по скобам, не отпуская руки, пока не схватился за следующую скобу. Близко, у самых глаз, плыл металл корпуса.
Его никто не видел, потому что Пруг, который готовил засаду, еще не вернулся на мостик. ДрокУ был с ним, а ВосеньУ не включал внешний обзор. Он смотрел только на главный экран, на котором медленно вырастал «Вациус». Он увидел, прежде чем вернулся Пруг, как в боку корабля открылся люк и из него медленно выполз планетарный катер. До корабля было более тридцати километров, но на экране казалось, что это происходит совсем рядом.
Поэтому Андрей незамеченным добрался до антенны – небольшой выпуклости в корпусе корабля, прикрытой сверху прозрачной керамической крышкой. Он свинтил крышку и молотком, который был приторочен к ремонтному скафандру, одним сильным ударом разбил принимающее устройство.
Как раз в это мгновение вошедший обратно на мостик ДрокУ обругал зачарованно глядевшего на катер ВосеньУ и включил антенну ближнего вида. На секунду на экране сверкнули звезды, и тут же экран погас.
– Этого еще не хватало! – сказал ДрокУ.
Он нажимал на клавиши, стараясь понять, что случилось, потом запросил компьютер, и компьютер сообщил, что антенна разбита.
А в эти секунды Андрей уже полз к входному люку. Здесь скоб не было, и Андрей понимал, что в любой момент его может отнести от корабля, особенно если они решат совершить маневр. На полпути к люку он замер, потому что сердце колотилось со скоростью двести ударов в минуту, и Андрей понял, что он – первый трус во Вселенной. В наказание он заставил себя поднять голову. И, к собственному удивлению, увидел плывущий неподалеку, царственно могучий и сверкающий точками прожекторов, которые включили, чтобы осветить «Шквал», корабль Космофлота «Вациус». В лучах прожекторов к входному люку медленно спускался планетарный катер.
Планетарный катер был уже буквально в нескольких десятках метров от «Шквала», и Андрей поспешил к нему, чтобы успеть предупредить пилотов о том, что им грозит.
Резкое движение оторвало его от обшивки и понесло вверх. И все началось снова… вся смерть… все шестьдесят три часа…
В этот момент его заметили с катера, и капитан «Вациуса», еще не зная, что означает появление человека на обшивке «Шквала», приказал двум пилотам встретить этого человека.
Что-то дернуло Андрея. И он пришел в себя. И даже понял, что это страховочный трос.
Открытый люк планетарного катера был совсем близко, и оттуда вылетали люди в скафандрах высокой защиты с реактивными двигателями. Двое из них полетели к Андрею.
Один из них, штурман «Вациуса», сразу узнал Андрея. И сначала даже не удивился, потому что забыл в этой суматохе, почему Андрея списали с корабля.
Андрей тоже узнал его. Он включил микрофон и сказал:
– Подождите входить. Там засада.
Он говорил совершенно спокойным голосом, как будто встречал гостей на обшивке корабля.