Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3
Шрифт:
— Черт меня дернул, — сказал Спиридонов. — Я услышал, что они тут шуруют — удивился. Думаю, ну кому придет в голову шуровать в такое время? Я решил, что, может, кто из клиентов решил свои вещички наверх вытянуть. А они… а они… Слушай, живодер, ты можешь пальцами не лазить? Больно же! Еще микробы занесешь!
Шубин осмотрелся. Кое-где палас еще тлел. Водой бы его полить.
— Товарища надо наверх отнести, — сказал милиционер.
Спиридонов натужно кашлял. Он
— А может, не трогать меня? — спросил Спиридонов.
— Нет, — принял решение Шубин. — Сюда газ в любой момент может проникнуть. И дымно.
— Вы не дотащите, только замучаете.
Палас дымил, дышать и в самом деле было трудно, милиционер пропал за пеленой дыма.
— Мы на одеяле, — сказал он. — Я из номера возьму.
Он отыскал дверь в номер, споткнулся обо что-то, выругался. Спиридонов застонал.
— Паршиво, — сказал он.
— Черт знает что, — сказал Шубин. — В самом деле грабители. Неужели в такое время они бывают?
— А почему нет? — сказал Спиридонов. — В такое время грабить
— самый шик. Сбежали они?
— Сбежали, — сказал Шубин.
— Зря вы их не поймали. Они же на других этажах этим займутся.
— Нет, они вниз побежали.
— Ясно… Значит, сильно мы их пугнули… черт, больно. Знал бы, не сунулся. Ты понимаешь, я думал, кто из клиентов…
Спиридонов замолчал. Он тяжело и быстро дышал.
Появился милиционер. Он тащил за собой одеяло. В дверях опять натолкнулся на чемодан, который, видно, бросили мародеры. И Шубин с равнодушным отстранением понял, что это его чемодан. Хороший, купленный в Кельне и совершенно не нужный.
Они перетащили тяжелого, как камень, Спиридонова на одеяло. Потом пришлось оставить его и снова топтать тлеющий палас.
— И ведра нету, — сказал милиционер.
— Сейчас, отнесем его к лестнице, там народ позовем, с ведрами. Потушим.
Они поволокли одеяло по коридору. Оно рвалось из рук, выламывало своей тяжестью пальцы.
— Здоровый вы мужик, — сказал милиционер.
— Теперь сам жалею, — сказал Спиридонов. — Осторожно, черти!
Пока они дотащили его до лестничной площадки, Шубин выбился из сил. Еще шаг — и сердце лопнет.
Он отпустил одеяло и сказал милиционеру:
— Погоди, я сейчас.
Только сейчас он сообразил, что милиционер так и не оставил лампы. Тащит одеяло одной рукой, лампа — в другой. Упрямый.
Шубин поднялся по лестнице — ему казалось, что он бежит, а дыхания не хватало, ноги были ватными. У стола сидели только Эля с дежурной. Они о чем-то разговаривали, и Эля резко
— Что случилось?
— Спиридонов ранен. У вас аптечка есть? — Шубин не дошел нескольких ступеней до этажа. Стоял, держась за стену.
— Должна быть, — сказала дежурная. — Сейчас поищу.
— Нам нужен доктор и мужчина, чтобы поднять его сюда. Где все?
— Кто выше перешел, а кто в номере сидит, — сказала дежурная.
— Беги по номерам! — сказал Шубин Эле. — Ищи доктора. Или сестру, ну, кого-нибудь ищи. И мужиков зови. Где Гронский с его шестеркой?
Шубин прислонился к стене. Не было сил сделать хоть шаг.
Эля бежала по коридору, барабанила в двери, и слышно было, как она спрашивает:
— У вас доктор есть? Там человека ранило! А мужчины есть — надо помочь.
Ему бы следовало подняться этажом выше и сделать то же там, но ноги не слушались.
Дежурная сказала:
— Вот аптечка, я думала, куда ее сунула — вчера еще видела, а оказывается, в нижний ящик, голова садовая!
Шубин запрокинул голову и закричал в пролет лестницы:
— Если там есть доктор, пускай спустится на третий этаж! И мужчина, чтобы поднять раненого.
— Иду, иду, — послышалось сверху.
Быстро спускался старик, который читал евангелие. Он нес лампу. За ним шел командировочный.
— Вы доктор? — спросил Шубин.
— Нет, но я хотел бы помочь.
Шубин открыл коробку из-под ботинок и высыпал ее содержимое на стол. Аспирин, таблетки от кашля, йод… Он взял с собой только рулон ваты.
Внизу было дымно. Милиционер сидел на корточках возле Спиридонова и поддерживал его голову. Спиридонов глухо стонал, в горле булькало. Шубин взглянул вниз и увидел, что желтая мгла, как бульон, заполнивший чашку до краев, подступила к самой лестничной площадке. Вот-вот начнет переливаться через край.
Остальные этого не заметили. Шубин дал Спиридонову ком ваты, и тот окровавленной рукой приложил его к боку. Когда тащили спиридонова к лестнице, Шубин покрикивал:
— Выше держи, выше!
Он боялся, что провисшее под тяжестью Спиридонова одеяло коснется желтого тумана.
Пролетом выше их встретили Гронский с толстой Верой. Гронский помог тащить Спиридонова. Вера испугалась, что Спиридонов рассердится на Гронского. Она шла рядом с одеялом и повторяла:
— Все обойдется, у вас замечательное здоровье… Ну как же вас угораздило…
А когда Спиридонова втащили, толкаясь и делая ему больно, первый из номеров, Гронский протиснулся к Спиридонову и укоризненно сказал: