Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3
Шрифт:
– Мы с вами поделимся, – сказал я. – А зубную щетку и полотенце купим.
Не надо было мне вмешиваться. Вспольный посмотрел на меня с укоризной. Я представил себе, какая буря бушует в сердце нашего толстяка: в горы, в глушь, в Саратов – и без зубной щетки! Но меня сам черт за язык тянул. Я сказал:
– Я сейчас, одну минутку.
– Володя, не дури, – сказал Отар. Он все понимал, он знает меня как облупленного; но я уже бежал.
Человек часто совершает двойные поступки. Так и я. Вроде бы спешу за зубной щеткой для сопровождающего лица, а
Киоск, торговавший всякой мелочью, был открыт. Возле него стоял лишь один покупатель, странно выглядевший в теплом, черном пиджаке, белой тряпке, обмотанной наподобие кальсон вокруг ног, и черных, замечательно начищенных ботинках. Словно он торопился из дому и забыл натянуть брюки. Толстяк держал в руке такой же грузный, как и он сам, саквояж (вещи и собаки часто похожи на своих хозяев), а перед ним на стеклянном прилавке лежала груда лекарств в пачках, бутылочках и пакетиках. Я заподозрил, что он намеревается открыть частную аптеку. А может быть, он сильно болен? Я пригляделся. Но на лице никаких следов близкой кончины. Профиль у него был строгий, античный, как у римского кесаря периода упадка. Если убрать лишние подбородки и облачить его в латы, то не стыдно поставить такого героя во главе победоносных легионов. Но когда он, почувствовав мой взгляд, обернулся, оказалось, что фас его никак не соответствует героическому профилю. Энергичный подбородок и линия носа терялись в массе обвислых щек.
Я показал на зубную щетку и сказал по-английски «плиз», что означает «будьте любезны», затем отыскал глазами тюбик с зубной пастой, надеясь, что это не крем для бритья. Продавщица информировала меня по-английски, что все это обойдется мне в два вата.
Я достал пятидолларовую бумажку.
– Ноу, – сказала женщина, показав на курившего метрах в двадцати солдата. Все ясно: сегодня мы не имеем дела с иностранной валютой.
– Я помогу вам, – сказал толстяк. – Банк закрыт.
Чтобы я не заподозрил его в злых умыслах, он показал на окошко с английской надписью «обмен валюты, чеки путешественников». Окошко было закрыто.
Я не был уверен, что поступаю правильно, вступая в валютные сделки, но зубная щетка была мне нужна.
– Совершенно честно, по курсу, – сказал толстяк.
На указательном пальце у него было два золотых перстня. Его пальцы двигались с поразительной быстротой, и губы шевелились в такт – я догадался, что он переводит доллары в ваты, стараясь меня при этом не обмануть.
Не успел я опомниться, как у меня в руке было две купюры по десять ват и много мелочи. А доллары исчезли в пиджаке.
– Спасибо, – сказал я толстяку. – Спасибо, – сказал я продавщице.
Толстяк поспешил в дальний конец зала. Там обнаружился наш майор, возле него пожилая дама и грустная девушка. Майор беседовал с женщинами, а толстяк замер в пяти шагах, скособочившись под тяжестью саквояжа.
ЮРИЙ
С уходом Владимира Ли возникла тягостная пауза. Отар Давидович тщательно пережевывал салат, а у меня не было аппетита. Пожалуй, на месте Ивана Федоровича я бы настоял на том, чтобы дать отдохнуть нашим товарищам, прежде чем кидать их в тревожный и отдаленный район. Однако я тут же изгнал эту мысль из головы, ибо Иван Федорович знает, что делает. Я был легко одет, а в горах вечерами температура падает ниже нуля. В моем распоряжении находилась лишь небольшая сумма денег, оказавшаяся в бумажнике. Правда, Иван Федорович обещал, что деньги будут немедленно переведены в Танги…
– Простите, – отвлек меня голос Отара Давидовича, – но хочу заверить вас, что Володя не хотел вас обидеть. Он очень отзывчивый молодой человек.
– Я сам могу о себе позаботиться, – отрезал я. Потом спросил: – Сколько мы там пробудем?
– По нашим расчетам, недели две. Может, месяц.
Ответ меня удивил. Оформление заграничной командировки требует знания сроков. Это связано с валютными расходами и переговорами с соответствующими зарубежными организациями.
– Тогда я уточню вопрос: на какой срок командировка?
– Без срока.
Я откашлялся. Зачем таиться от меня? Если лигонская сторона в курсе, то я, как ответственный работник…
– Не поймите меня превратно, – сказал Котрикадзе. – Я не шучу. Длительность нашей командировки зависит от бога. Точнее, от Плутона. Вы, видно, не успели ознакомиться с деталями?
– Меня подключили лишь за час до вашего прилета.
– Мы с Володей работаем в лаборатории по прогнозированию сильных землетрясений, и нам удалось добиться некоторых успехов. Особым образом измеряя напряжения в различных участках земной коры, мы можем определить очаг будущего стихийного бедствия и даже его сроки.
К столику подошел Володя Ли. Он держал в руке пакетик, который положил на стол у моей руки. Затем как ни в чем не бывало уселся на место и набросился на салат. Я развернул бумагу. Там была зубная щетка и крем от перхоти.
– Спасибо, – сказал я холодно. Меня раздражают мальчишеские выходки.
– Сколько я вам должен?
– Потом сочтемся.
– Володя, не устраивай купеческих представлений, – сказал Котрикадзе.
– Юрий Сидорович их не любит.
– Два вата за все, – сказал Ли. – За щетку и зубную пасту.
Я молча передал молодому человеку деньги. Отар Давидович крутил в пальцах тюбик с кремом.
– Так и знал, – сказал он. – Тебе еще учиться и учиться. Это же крем от перхоти.
– Ужас! Я забыл, как по-английски зубная паста. Я сбегаю, сменю.
Он был расстроен. Меня это раскаяние, как ни странно, несколько примирило с молодым человеком.
– Не беспокойтесь, – остановил я его. – Продолжайте, Отар Давидович. И не старайтесь излагать свои мысли популярно. Моего образования хватит, чтобы следить за ходом изложения.