Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.5
Шрифт:
– Что же мне делать? – крикнул Гарбуй вслед президенту. – У меня не хватает людей, моя жизнь в опасности! Я не уверен, что мне дадут проводить исследования и дальше.
– Постарайтесь, – ответил президент от двери. – Я мало чем могу вам помочь. Но ваша сила в том, что они тоже не уверены, что смогут сделать что-нибудь без вашей помощи. Так что я не беспокоюсь за вашу жизнь… Пока.
Президент покинул зал, а толстый бородатый мальчик сел в кресло, оставленное фельдмаршалом, и положил голову на руки. То ли заплакал, то ли задремал.
–
– Разумеется, – ответил Эдуард Оскарович. – Нам здесь нечего делать.
Большую часть пути до лагеря Кора и Эдуард Оскарович прошли молча.
Стояла тяжкая жара, ни один листочек не шевельнулся, жужжали слепни, и оводы эскадрильями кружились над путниками.
С площади футбольного поля возле виллы один за другим поднимались вертолеты.
Только когда тропинка стала пошире и пошла вниз, Кора спросила:
– Эта встреча ни к чему не привела?
– Ты рассчитывала, что узнаешь все секреты мадридского двора?
– Я ни на что не рассчитывала и рада тому, что узнала. А что у них за передовая идеология?
– В истории человечества было немало передовых, лучших в мире, единственных, неповторимых идеологий. Чаще всего их излагали в маленьких книжечках для рядового идиота. Здесь тоже нечто подобное. Передовая идеология позволяет правительству прибегать к самым жестоким мерам против собственного народа, объявляя любое недовольство подрывом основных идеологических принципов, а это уже пахнет костром.
Эдуард Оскарович был расстроен.
И он сам объяснил причину своего расстройства:
– Я так и не понял, что же будет завтра. Я боюсь, что президент сразу же кинет Гарбуя, как кость, своим псам, если запахнет жареным.
– Но разве они смогут все делать без него?
– Кое-что смогут. Он же работал эти полгода не один и был окружен помощниками. Наука здесь примерно на том же уровне, что и у нас, а лучшие умы идут в оборонку.
Эдуард Оскарович оборвал себя, и губы его шевельнулись. Он считал про себя.
– Но в конечном счете он прав: его задача сейчас – не допустить генералов до машины перехода.
– А она существует?
– Да, она существует, и это довольно простой механизм, – сказал Калнин. – Здесь переход между мирами существует объективно. Задача машины заключается лишь в том, чтобы следить за этой точкой пространства и в случае, если некто сорвался со скалы, успеть подхватить его и перенести к нам.
– И она может перенести человека обратно?
– Не надейся, что сможешь это сделать сама, – усмехнулся Эдуард Оскарович. – Тебе потребуются помощники. Если соберешься бежать, обязательно предупреди меня. Я или отговорю тебя, или составлю тебе компанию.
– Зачем тогда откладывать дело в долгий ящик?
– А я не спешу убежать отсюда, – ответил профессор. – И должен сказать тебе, что, насколько мне подсказывает жизненный опыт, ты тоже не спешишь. Тебя попросили
– Почему вы так думаете?
– Потому что я давно наблюдаю людей и вижу, когда они ведут себя естественно, а когда притворяются.
– А я?
– Ты не очень умело притворяешься.
– Я еще только учусь, – попыталась отшутиться Кора.
– Это очень опасное учение, – сказал Эдуард Оскарович. – Мне не хотелось бы, чтобы ты потеряла на этом голову.
– Вы очень мрачный, – сказала Кора.
– К сожалению, у меня есть к этому основания.
Они вышли к склону, под которым располагались бараки их лагеря. Кусты расступились, и в лицо повеяло свежим морским ветром. Море было недалеко, и над ними проходило медленное, все нарастающее движение воздуха, как бы раскачивание его, отчего обеспокоились и перестали атаковать путников слепни и мухи, и, как бывает, когда отпускает зубная боль, вдруг сменились мысли – надежда на то, что все кончится хорошо, пришла с морской свежестью.
– Конечно, – попыталась выразить сочувствие Кора, – вы попали сюда, когда в России было трудное время. Даже моего образования хватает, чтобы знать это.
– И что же вы знаете? – спросил профессор. Он уселся на большом плоском камне, вдыхая свежесть морского воздуха, и Кора была благодарна ему за эту передышку. Лагерь казался тихим и безлюдным – по плацу медленно прошла медсестра, прижав к животу медный бак, да солдат у ворот закричал на бродячую собаку.
– То, что учили в школе, – сказала Кора. – А потом однажды мне пришлось путешествовать по Кольскому полуострову. Там есть специальная железная дорога для туристов, там все сделано так, как было при Сталине.
– Именно на железной дороге? – удивился Эдуард Оскарович.
– У нас есть специальные исторические дороги, гостиницы, туристические маршруты и даже курорты. У нас все помешаны на истории. Моя лучшая подруга Вероника на прошлых каникулах участвовала в штурме Иерусалима.
– Арабами? – спросил Эдуард Оскарович.
– Какими арабами? Что там штурмовать арабам? Нет, конечно же, крестоносцами. У нее даже контузия есть. Им всем выдали кольчуги, шлемы и сухой паек – представляете? А потом надо было лезть в свою гостиницу по приставной лестнице. А какой-то придурок эту лестницу оттолкнул.
– Наверное, сарацин, – предположил профессор.
– Наверное, – согласилась Кора, которая не знала, кто такие сарацины.
– Так что же ты увидела на Кольском полуострове? – спросил профессор.
– Там есть большой маршрут. Вместо гостиниц – лагеря, вместо спальных вагонов – теплушки и вместо обслуги – ВОХР. Вы знаете, что такое ВОХР?
– Я знаю, что такое ВОХР, – сказал профессор. – А интересно вам в таких путешествиях?
– Ужасно интересно, там дают спирт и соленые огурцы. Только мне было не до развлечений. Мы ловили одного преступника. Поэтому мы в эту игру не играли.