Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.7
Шрифт:
На берегу, у Графской пристани, они попрощались. Михай неожиданно заплакал. Заплакала и Лидочка, но не столько от грусти расставаться с добрым человеком, как от страха перед неизвестностью, которая ждала их.
Они постояли несколько минут на пристани, глядя, как удаляется ялик, а когда он исчез в зябком тумане, пошли искать извозчика – в Севастополе делать было нечего, – чем скорее удастся уехать в Симферополь, тем лучше.
Чемодан был нетяжелый, но, пока шли в гору, Андрей устал. Рука коченела от мокрой декабрьской стужи. Лидочке очень
Туманная синева редела, над головой быстро бежали серые облака, которые выкидывали заряды мокрого снега и дождя. Впереди послышались выстрелы. Потом женский крик.
По улице, приближаясь, зацокали копыта – ехал извозчик.
Андрей выскочил из подъезда и замахал, останавливая его.
Извозчик испугался, стегнул лошадь, но, к счастью, лошадь была меланхолического темперамента, и, пока она думала, слушаться ли ей или презреть удар, Андрей с Лидочкой догнали извозчика и тот смог разглядеть, что у них с собой чемодан.
Он согласился отвезти их до вокзала, но за астрономическую плату и не через центр, а переулками, вокруг.
– Матросы расшалились. Мне что, меня не тронут, а вас могут порезать.
Согласные ехать как угодно, хоть через Евпаторию, Берестовы забрались в пролетку, Андрей поставил чемодан в ноги.
– У нас нечего грабить, – сказала Лидочка, поправляя шляпку.
– А может, вы сами кого пограбили, – сказал извозчик. – На вас не написано.
– Нет, мы здесь из Батума проездом, – сказал Андрей, – мы хотим поскорее уехать. Поэтому и едем на вокзал.
– Наверное, поезда на Симферополь не ходят, – сообщил извозчик.
– А почему не ходят?
– Так у нас же с татарами война! – Он расхохотался, то ли удачно пошутил, то ли радовался такой войне.
Не дождавшись вопроса от пассажиров, что за война, извозчик сказал:
– А может, и с хохлами, с Киевской Радой. Матросы хотят повоевать.
Всю недолгую дорогу извозчик почему-то рассуждал о воинственности матросов, но потом Андрей понял, что извозчик просто пьян.
Улицы только просыпались, даже толком не рассвело, в окнах не был потушен свет, день обещал быть таким же сумрачным, как рассвет. Навстречу быстрым шагом прошел небольшой отряд матросов, впереди него шел человек в черной куртке, у матросов были винтовки со штыками.
Потом, уже у вокзала, видели два автомобиля, они обгоняли извозчика. В автомобилях сидели цивильные люди официального вида.
Иногда слышались выстрелы, но неблизко.
Площадь перед вокзалом сначала показалась совсем пустой и сонной, даже извозчиков на ней не было, и редкие люди не ходили, а столбиками стояли, охраняя свои мешки или чемоданы, видно, ждали трамвая.
Зато внутри было столпотворение: духота, крики, давка – многие спят вповалку на полу. Андрей подумал, что, может быть, все приезжие или бесприютные, опасаясь беспорядков в городе, собираются к вокзалу, который стал общим прокуренным убежищем.
Большая часть людей на вокзале была простонародной,
Перед кассами была толпа, так что Андрей, в надежде что-нибудь узнать, оставил Лидочку в углу стеречь чемодан, а сам стал пробираться к окошку кассы, правда, безуспешно, потому что толстые украинские бабы и кряжистые мужики лезли без очереди. Он потерял полчаса и отчаялся.
Потом Андрей увидел, что по залу быстро идет человек в фуражке с красной тульей. Если заговорить с начальником станции, может быть, он поможет? Но когда уже на перроне он пробился поближе, то увидел, что начальник станции шел в сопровождении двух матросов, которые отгоняли всех, кто пытался приблизиться к начальнику.
Средних лет мужчина в тужурке путейца стоял возле крана с кипятком и ждал очереди наполнить чайник. Это выдавало в нем невольного обитателя вокзала.
– Простите, – сказал Андрей, – я здесь человек новый, мы с женой только что приехали из Батума, и нам надо в Симферополь. Я никак не могу понять…
– И не поймете, юноша, – ответил путеец, не дожидаясь конца вопроса. – Говорят, что татарский курултай перекрыл движение поездов в Севастополь, но это только разговоры, а реальность такова, что уже третий день нет поездов и все, кто может себе это позволить, нанимают извозчиков и едут до Бахчисарая. Но так как никто оттуда, насколько я знаю, еще не вернулся, я не могу сказать, насколько это предприятие сумасшедшее. Так что предпочитаю ждать! И вам советую.
Наверное, Лидочка беспокоится. Он решил вернуться к ней и все рассказать – он не думал, что их положение настолько критично, чтобы отправиться в такой дальний путь на извозчике. Да и найдешь ли извозчика, который решится на путешествие, должное занять не менее двух дней в один конец?
Андрей уже вошел в главный зал вокзала, как услышал обращенные к нему слова:
– Гражданин студент, разрешите поинтересоваться?
Голос был вполне дружелюбным, обыкновенным, так что Андрей остановился и оглянулся. За ним стояли два матроса: за плечами винтовки, пулеметные ленты наискосок через грудь как знак принадлежности к великому братству революционеров.
Несмотря на миролюбие матросов, Андрей сразу понял, что все кончено, и ему стало страшно и горько понимать, что Лидочка сидит на чемодане и не узнает, что же с ним произошло.
– Простите, – сказал он ближайшему матросу, – мне только надо жену предупредить.
– Успеешь. Ты документы покажи и пойдешь.
Андрей полез в карман – у него было всего только удостоверение, что он член археологической экспедиции в Трапезунде. По тому, как матрос медленно двигал губами, стараясь одолеть смысл прочитанного, он понимал, что с таким удостоверением по улицам Севастополя лучше не гулять.