Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9
Шрифт:
Скорее всего, Маргарита рассказала о двойном дне внучке. А та ни с кем, даже с Соней, секретом не поделилась, но сама им воспользовалась.
Кому принадлежат доллары? Алене? Или они получены на сохранение? Сумма достаточно велика, чтобы ради нее пойти на преступление. Она могла возникнуть от финансовых дел, от крупной продажи бабушкиных драгоценностей, но была слишком мала, чтобы оказаться тайным золотом коммунистической партии. Впрочем, и коммунистическую партию нельзя сбрасывать со счетов.
Значит,
О тайнике никто, кроме Алены, не знал. Соня наверняка искала в квартире Алены триста долларов, которые якобы исчезли после ее смерти. Но, даже зная, что шкатулка стоит у Лидочки дома, совершенно не обращала на это внимания. Вторая жертва – Осетров – сам принес шкатулку в милицию как вещь совершенно ненужную. Значит, тоже о двойном дне не знал. И о долларах не догадывался. Допустим, о деньгах знала Татьяна Иосифовна – недаром она три дня вела раскопки в квартире. Но о шкатулке она не подумала. Тогда остается лишь Алена. Только она знала о секрете шкатулки. Только она могла спрятать туда деньги. Это для следствия важно…
Лидочка в задумчивости зажгла газ, поставила на плиту чайник.
Но если она знала о деньгах и прятала их в месте, неизвестном даже возлюбленному, даже лучшей подруге, значит ли, что она им не доверяла? Нет, она могла прятать эти деньги от неизвестного убийцы и хранила молчание, чтобы не подвергать опасности друзей и любимых. Подумав так, Лидочка тут же сама себя остановила – это маловероятно.
Кофе горчил. Больше, чем нужно. Может, кто-то хочет ее отравить? Но ведь никто еще не знает, что ключ ко всем убийствам лежит у нее на кухонном столе.
Лидочка отодвинула стопки денег.
Что же теперь делать? Впрочем, выбор невелик – дождаться, пока придет Шустов, и отнести ему деньги. Пускай разбирается.
А откуда у Алены такие деньги? Кто их оставил ей, кто доверил? Для кого она их прятала?
Надо позвонить Шустову, чтобы он приехал. Андрей просил не выходить на улицу. Но ведь Лидочку никто не подозревает…
Прежде чем Лидочка успела позвонить в милицию, ей позвонила Соня. Как на работу. Дня не проходило без ее звонка. Этой толстухе до всего есть дело – то она мчится к чужой маме, чтобы та спасала дочку от смерти… Но ведь оказывается права. Если бы Татьяна приподняла свой зад и отправилась в Москву, Алена, скорее всего, осталась бы жива.
– Я тебя не разбудила? – спросила Соня.
– Нет.
– А что ты делаешь?
– Завтракаю.
– Ты счастливая, Лидка, ты можешь спать и есть. А я не могу.
– Почему?
– Мы все для тебя чужие. Совсем чужие. Ну, убьют меня сегодня – ты взгрустнешь на две минуты и пойдешь дальше
– Соня, не говори красиво.
– Я стараюсь вообще говорить поменьше. Мой язык – мой враг. Если бы ты знала, сколько раз я себя подставляла. Скажи, можно я к тебе приду?
– Я собираюсь уходить…
– У тебя кто-то есть? У тебя мужчина?
– У меня нет мужчины.
– Но ведь твой муж в командировке.
– Если ты выйдешь замуж, то будешь ждать, когда муж уедет в командировку, чтобы поскорее ему изменить?
– Может быть.
– Тогда тебе нет смысла выходить замуж.
– Вот меня никто и не берет, – Соня засмеялась. – А куда ты собралась?
– К Шустову.
– Что-нибудь обнаружилось?
– Ничего особенного.
– Нет, ты скажи, скажи! Пойми, как мне это важно.
– Я обещала к нему пойти.
– Зачем?
– Ну, потому что я вчера нашла труп Осетрова. Ты что, забыла? – придумав убедительный предлог, Лидочка обрела уверенность.
– Он тебя с утра вызывает?
– С утра. А как ты думаешь, что они искали? – Лидочка перешла в наступление.
– Кто «они»?
– Убийцы.
– Деньги, конечно же, деньги.
– Те триста долларов, про которые ты говорила?
– Нет, про те они не знали. Они их у меня хотят отобрать. Они другие деньги искали.
– Откуда же деньги у старшего научного сотрудника?
– Им всем раздали, когда компартию распустили. Руководящим работникам по несколько тысяч долларов, это всем известно.
– Значит, это твой однокашник?
– Кто? – не поняла Соня.
– Петрик. Он же ссужает деньги.
– Ой, не знаешь, помолчала бы! Петрик – честный мужик. Ему чужого не надо.
– Почему же его боишься? Сама говорила, что он за триста долларов голову оторвет.
– Ты меня не так поняла. Сейчас у Петрика кризис. У него каждый бакс на счету. Он за цент глотку перегрызет. Потому что человек в стрессе меняется.
– И он мог убить Осетрова за триста долларов? – настаивала Лидочка.
– Он вообще никого не в состоянии убить! – Соня встала на защиту своего однокашника. – Он у нас в классе почти отличником был. Если бы ты знала, какое у него было тяжелое детство.
Спор был не по существу, о чем Лидочка и сообщила Соне. Соня обиделась на нее, и тут Лидочка, чтобы остановить поток слез, готовых вырваться из Сони, спросила, как оказалось, ошибочно:
– А сколько ему нужно, чтобы убить из-за этого человека?
– Я тебя не поняла.
– Ну сколько, тысячу долларов, три тысячи, десять тысяч?
– Нет! Нет!
– Двадцать тысяч? – Лидочка вдруг почувствовала себя подобно ведущему телевизионной игры, который спрашивает: «Ну, приз или миллион рублей?», и на очередное «нет» Сони, она произнесла: