Кир и его Белка

Арэнвуд Джейн

К этому времени, в дверном проёме появляется Лесс – обаятельный спортсмен, милый и совсем не такой высокомерный, как его рыжий приятель. Русоволосый вручает подруге очередной веник, лобызает ей ручку и мы, наконец-то, садимся ужинать.

Стол ломится от блюд, на нём красуется оливье, запечённая утка, жаркое, бифштекс и три тарелки бутербродов. Я набрала себе всего по-немногу, и решила, что сейчас, уж точно, компенсирую все растраченные за день калории. Но, как только откусила кусок бутерброда – наткнулась на пристальный взгляд Кира, который уселся прямо напротив меня. Кусок хлеба

застрял в горле, но я подавила в себе трусливое желание пересесть куда-нибудь подальше и продолжила обед, старательно игнорируя взгляды соседа.

– Кирилл, ну что ж вы ничего ни едите, – Возмутилась Наталья Андреевна, мать Ленки. – Жаркое ведь, скоро остынет…

– Я уверен, что все блюда, приготовленные вашими умелыми руками, сохраняют вкус при любой температуре, – Ответил рыжий, лениво опуская кусок бифштекса к себе в рот.

Наталья Андреевна заулыбалась и принялась расспрашивать долгожданного гостя о разных пустяках, попутно предлагая ему те или иные лакомства. Кир недовольно морщил лоб, но отвечал в рамках вежливости, не забывая при этом ловко орудовать вилкой и ножом, словно аристократ в седьмом поколении. Ленка и её мать, смотрели на рыжего с обожанием, как и все здешние девчонки, Владислав поглядывал с лёгким недоумением, а Лесс – с хитрой усмешкой, говорящей без слов: «Ничего необычного…»

Я на секунду взглянула на губы Кира и залюбовалась – большие, мягкие, чётко очерченные, а какой ироничный изгиб… Нужно признать, что интерес девушек к этому идеальному мужскому экземпляру вполне оправдан. Интересно, как он целуется? Тут я встрепенулась и мысленно дала себе затрещину: «О чём я, вообще, думаю? Откуда такие странные мысли?»

Схватила бутерброд и фужер с вишнёвым соком, ретировалась из-за стола, держа курс на балкон. Лучше перекушу там, а то, под взглядом этих пронзительных ореховых глаз, никакая еда в рот не лезет.

Только я устроилась с тарелкой на удобном пуфике, как скрипнула створка, и на балкон вошел мистер самоуверенность.

– Твоя подруга не говорит мне твоего имени, как тебя зовут? – Спросил Кир, с таким непроницаемым лицом, будто это не я игнорировала его весь предыдущий час.

Я промолчала. Вот ещё, не буду я ему отвечать и, в конце концов, я дала обещание подруге.

– Не скажешь?

Я отрицательно покачала головой и отвернулась, пытаясь закончить эту неловкую беседу.

Внезапно, пуфик подо мною нагрелся, а я от неожиданности взвизгнула и вскочила с места, уронив при этом и тарелку, и бутерброд.

– О, ты всё-таки передумала. – Сказал Кир, с улыбкой глядя на мои метания. На донышке его тёмных глаз веселились чертята.

– Я пообещала с тобой не разговаривать, так что прости, ничего не выйдет, – Сказала я, направляясь к выходу.

– Даже так? – Протянул рыжий, хватая меня за кисть.

Резким движением он притянул меня к себе и поцеловал, не давая ни одного шанса отстраниться или сбежать. Это было так неожиданно, что я не успела ни увернуться, ни предпринять какие-то другие действия. Дерзкий язык врывался в мой рот, раздвигая губы, заставляя подчиниться, ответить. И я ответила, сама не знаю почему, может потому, что это был мой первый настоящий поцелуй? А

может, потому, что мне было любопытно узнать, как целуется кумир нашего микрорайона?

Просто это было так… волнующе, приятно и горячо, что отстраняться совсем не хотелось. Что-то во мне отозвалось внутренней жаждой, трепетом, жаром, словно я попробовала новый и неизвестный напиток, который хотелось ощущать на языке, касаясь губами снова и снова…

И, вдруг, горшки с цветами, стоящие вокруг нас, завибрировали и поднялись в воздух, как и я… Я тоже взлетела вверх, над балконом, вместе с парнем, который всё ещё держал меня в своих горячих руках. Я абсолютно растерялась, не зная как реагировать, ведь это случилось в первый раз…

До этого, я, лишь изредка могла сдвинуть с места какой-либо предмет, но никогда не поднималась в воздух сама, да ещё и так высоко. Я ожидала от рыжего чего угодно: паники, криков, ругательств, только не того что он медленно отстранится от моего лица, улыбнётся самой довольной улыбкой и произнесёт:

– Попалась, детка, теперь я тебя не отпущу.

Я запаниковала и зачем-то сказала:

– Что происходит? – Спросила так, будто рыжий был экспертом по данному вопросу и мог всё объяснить.

– Всё нормально, не нервничай. Сейчас это закончится, и мы опустимся вниз, ты поняла? – Спокойно ответил Кир.

Я кивнула.

– У тебя это в первый раз?

– Да.

Мы действительно начали медленно опускаться вниз. Цветы в горшках, в этот момент, тоже вернулись на свои места. Паника, охватившая меня вначале, понемногу стала отступать.

Когда наши ноги коснулись твёрдой поверхности, Кир провёл большим пальцем по моим губам и произнёс:

– Не бойся, это нормально. Ты не одна такая… Есть люди, способные читать мысли, есть те, кто меняет внешность, словно фокусник перчатки, есть те, кто разжигает огонь.

В этот момент он спокойно развернул ладонь и на ней, словно факел, вспыхнул ровный малиновый огонёк. Затем пламя поднялось вверх и вмиг угасло, а Кир деловито продолжил:

– Я тебе обо всём расскажу, только не здесь и не сейчас, ты поняла?

Я снова, машинально, кивнула.

– Никому об этом не говори. Сейчас я выйду за двери, затем – на улицу и буду ждать тебя у входа. Извинись перед подругой и спускайся ко мне, поняла?

– Да.

– Умница.

Кир вышел, а я тут же припала к стене, потирая красные, как клубника, щёки. Сердце всё ещё выбивало бешенный ритм, словно спятивший барабанщик, что решил поломать свой там-там.

«Чёрт, как же я так прокололась… Ну, уж нет, мистер самоуверенность, теперь ты меня так просто не найдёшь!».

Я вышла к столу, шепнула подруге на ушко несколько слов, а затем, игнорируя взгляды красавчика и его дружка, вернулась обратно на балкон. Не теряя ни одной драгоценной минуты, я перебралась через перила, уцепилась руками за пожарную лестницу и, ловко перебирая пальцами, поползла вниз по железным перекладинам.

Это был старый трюк, который мы с Ленкой проделывали не раз, чтобы напугать Наталью Андреевну. Хозяйка дома ужасалась и ругалась, но затем нас прощала, списывая эту выходку на шебутной характер двух подростков.