Кир Торсен против Черного Мага

Абердин Александр М.

— Это, что же получается, вы собираетесь замуровать меня тут на целых десять дней, изверги бессердечные? А что я тут буду жрать?

Тот ответил ему, сделав небрежный жест рукой:

— Ничего, как-нибудь перебьёшься и без жратвы. Я однажды два месяца постился и, представь себе, ничего, не сдох, как ты можешь это видеть. Ну, ладно, не скучай, Кирюха, и постарайся думать о том, какими должны стать твои солдаты, а не о жратве и бабах.

Только то, что Ханг Туах напомнил ему о его солдатах, заставило Кира сохранить самообладание и не проломить каменную стену, пока не застыл раствор. Подумав о том, что поститься можно и лёжа, он вытянулся на топчане во весь рост и, глядя в темноту, задумался.

Последние полтора года он жил с нечеловеческим напряжением сил и у него нечасто выдавались дни, когда он мог спокойно полежать и подумать о том, где находится и чем занимается. Теперь, когда благодаря Тетюру и Ханг Туаху, Фелиции и Анне-Лизе, другим его вольным или невольным учителям и наставникам, Кир изменился, на многие вещи он стал смотреть совершенно иначе.

Однако, как он не старался думать о чём-либо другом, все мысли первое время были только о его женах и детях Толике, Джакомино, Кириллке и Эльзе маленькой, которые занимали всё его сознание. Кира очень обрадовало, что Иоланта согласилась дать своему сыну имя его ротного, которого он чуть ли не боготворил. К тому же она так любила Эльзу, что даже дала дочери её имя. Джакомино, сына Анны-Лизы, которому было уготовано стать в будущем рыцарем Тетюра, и белобрысого Кирилку, сына Эльзы, он любил ничуть не меньше, но Толясика нянчил всё-таки хоть немного, но чаще, но скорее потому, что именно у него на руках малыш засыпал быстрее всего.

С рождением трёх сыновей и дочери, в жизни Кира мало что изменилось. У них и без его жен было в избытке нежных и заботливых нянек, а потому ничто не мешало ему заниматься делами. Тем не менее свою каждую свободную минуту он старался проводить с детьми и его, порой, было невозможно вытащить из детской комнаты. Хотя его пацаны ещё только-только начали держать головки, Кир уже был озабочен их физическим развитием и требовал от жен и нянек, чтобы они относились к ним, как мужчинам, да, и окрестил он своих детей уже на третий день после их рождения, хотя Тетюр и относился к этому неодобрительно.

Странное дело, но когда Кир стал думать о том, как бы ему укрепить своих сыновей физически, он вскоре стал сначала вспоминать свои боевые приёмы, а потом и анализировать каждое своё движение. Более того, он встал с топчана, поставил его стоймя к каменной кладке и, убедившись в том, что места в келье достаточно, принялся в полной темноте повторять весь свой немалый ассортимент боевых па и фортелей. Более всего его поразило то, что он и без озверина чувствовал огромный прилив сил и энергии. Позанимавшись такой физкультурой часов восемь подряд, он обошел келью по кругу и вскоре нащупал в стене нишу, в которой стояла большая чаша с чистой, холодной водой.

Испив водицы, которой ему теперь предстояло питаться в течение десяти суток, он сел на каменные плиты и снова принялся анализировать свои движения и удары. Через какое-то время Кир снова поднялся на ноги и принялся оттачивать своё мастерство в полной темноте, полностью потеряв чувство времени. Самым же удивительным для него было то, что он даже не мог определить занимается тренингом во сне или наяву. В чувство он приходил только тогда, когда его начинала одолевать жажда и подходил к нише, где стояла чаша с водой. Иногда он находил там пригоршню фиников или изюма, но есть ему практически не хотелось, зато жажда физических движений просто обуревала его и когда за стеной послышался лязг металла по камню, он с сожалением прекратил свои упражнения.

Из кельи маги провели Кира прямиком в каменный грот, где в свете восковых свечей Ханг Туах, одетый в оранжевое и сидящий на каменном полу в позе лотоса, велел ему сесть напротив и вскоре рыцарь Мастера Миров погрузился сначала в полудрёму, а потом очнулся на вершине какой-то горы, возвышающейся над облаками. Там,

на этой заоблачной вершине ему снова пришлось продемонстрировать магу всё то, что он умел делать своим сильным, мускулистым телом с тугими узлами мускулов. Разумеется, тут и речи не шло о каком-либо созидании, но вот по части разрушения и убийства Киру точно не было равным не то что на Ильмине, но и в доброй половине Вселенной Мастера Миров. Когда эта медитация закончилась и Кир вернулся в реальный мир, он был немало удивлён тому, что Ханг Туах, весело смеясь, сказал ему:

— Ну, вот и всё, Кирюха, теперь настала наша очередь передать твои познания в боевых искусствах этим лодырям. Кстати, пока ты валял дурака в келье, Джулай полностью перестроил свой учебный центр. Он нагнал туда столько народа, что даже Калюта возмутился.

Кир взял из рук мага свой маршальский мундир и стал быстро одеваться, мечтая только о том, чтобы ему позволили отправиться домой, а не погнали тотчас в Каспервилль. К его счастью у Ханг Туаха вполне хватало своих собственных забот, а потому ничто не помешало ему умыкнуть чью-то летающую лодку, на которой, похоже, недавно возили навоз на поля, и погнал её от храма, который маги с Южных островов устроили в чаще Пьяного леса, прямиком в свой замок.

Было раннее утро и пролетая над Барилонской котловиной Кир только усмехался, видя, как суетились и сновали внизу люди. По всем мостам в обоих направлениях ехали экипажи и тяжелые дроги, электромобили, которые тянули тяжело груженые летающие платформы. Небо над котловиной пестрело крылатыми кораблями и драконами, причём кораблей новой постройки, изготовленных из перлита, в небе насчитывалось гораздо больше, чем старых. Особенно небольших флайеров. О том, что все стремились обзавестись новенькой летающей посудиной говорило и то, что крылатые лодки старого образца, о которых жители Барилона не могли и мечтать, теперь использовались для перевозки навоза.

Не обращая внимание на запах, Кир гнал крылатую лодку вперёд, мечтая поскорее добраться до дома, но ему не повезло. Сверху кто-то громко закричал:

— Вот он, ваша светлость.

Вслед за этим криком его настиг открытый флайер-лимузин малинового цвета, в котором развалился на удобном диване канцлер. Поморщившись от ядрёного запаха, густым шлейфом стелящегося за крылатой лодкой, канцлер гаркнул:

— Мартин, быстро перебирайся в лодку маршала Торсена и отгони это вонючее корыто в храм к магам! — Киру же он предложил — Эй, твоё сиятельство, перебирайся ко мне поскорее. — И как только рыцарь перепрыгнул, помахал своей лапищей перед носом и загундел — Фу, ну и вонища. Как только тебя угораздило угнать у бедного крестьянина этот говновоз?

Слышать такое от сына конюха, ставшего только к полтиннику капитаном лучников, Киру было не в новинку, а потому он не отказал себе в удовольствии высказаться на этот счёт:

— Ой, надо же, ихняя светлость не переносит запаха коровьего навоза. Давно ли тебя из конюшни на свет выпустили, Калюта.

Канцлер радостно заржал и воскликнул:

— Да, мне-то абсолютно фиолетово, чем от меня несёт, порохом или конским навозом, к тому же ты сам говорил как-то, что настоящий мужчина должен пахнуть порохом, коньяком, зверем и немного конским навозом, но только вот Эльзе и Анне-Лизе такие запахи не очень-то нравятся. Я тебя почему догнал-то, Кирюха, твоих жен нет в замке. Они в гостях у Джулая на Белой горе. Тебя же больше двух недель Ханг в своей пещере мурыжили, вот они и решили погостить у леди Олимпии. Я за тобой в Пьяный лес специально подался, так ты же у нас шустрый, как понос, не успеешь подумать, как уже в штанах. — Подавшись вперёд, он похлопал по плечу пилота и приказал ему — Ганс, хватит телиться, врубай ракетные ускорители и дуй до Белой горы, как угорелый.