Кир Великий. Первый монарх
Шрифт:
В этот момент Кир не понял, сочинила ли стоявшая рядом женщина эту историю. Позднее он пришел к выводу, что царица из Вавилона говорила ему все так, как ее учили. Она верила, что Иштар нужна была человеческая жизнь, и в те мгновения, возможно, знала, чья именно.
Мандана отпустила его руку и заговорила снова. Сонливость в ее голосе пропала.
— Кир, поскольку мой разум прояснился, я поняла наконец смысл знамения, посланного с убийством льва. Ты будешь далеко путешествовать и много страдать, пока царская слава не упадет на тебя. Тогда ты вернешься ко мне через эту террасу.
У отца
— Да, — сказал он. — Я вернусь.
Мандана кивнула, будто сама в это верила.
— Но сейчас, — сообщила она, — тебе требуется выбраться отсюда живым, а не как льву, которого ты выпустил. Ахеменид, — решительно вскричала она, — пробуждайся от сна! Возьми вот это.
Откуда-то из темноты Мандана вытянула кинжал в ножнах; его рукоятка, в форме львицы с женской головой, была сделана из золота, насколько Кир мог судить по мягкости металла. Хотя эта вещь была не слишком полезна как оружие, Мандана велела носить ее за поясом, поскольку этот подарок означал защиту любящей царицы индийской.
— Теперь, сын мой, отправляйся к человеку, который наверняка выведет тебя отсюда. Потому что он, Гарпаг, — это кавикшатра, командующий всеми солдатами, и его приказам подчиняются все, кроме царя. Не пытайся обмануть Гарпага. Легче и гораздо проще закрутить хвост дикому буйволу. — Поскольку Кир молчал, она прижалась лбом к его шее и вздохнула:
— Иди и мечтай о своем славном возвращении, и я буду достаточно безрассудна, чтобы мечтать о том же.
КИР ПРОЕЗЖАЕТ БАШНЮ
Когда Мандана толкнула Кира во тьму, он пребывал в изумлении — его тело торжествовало, а мысли путались. Служанка взяла его за руку и потянула вниз по узкой лестнице, которая привела к тлеющему светильнику. Над ним клевал носом евнух. Из темноты вышел коренастый мужчина и изучил Кира внимательным взглядом из-под косматых бровей. На нем была грубая кожаная туника и тяжелое золотое ожерелье, а широкое бледное лицо выглядело усталым. Молча он сделал знак евнуху, который, подхватив лампу, поспешил в сад. Сам же воин приладил на голову шлем и расправил расшитый плащ на широких плечах. Шейный платок Кира он натянул ему на подбородок. Шагая впереди, невозмутимый воин, по всей видимости, тот самый Гарпаг, заслонял Кира от чужих глаз, пока они не вышли во двор, где, запряженные в колесницу, дремали белые мулы. Кучер очнулся от сна и подобрал поводья. По виду звезд Кир смог определить, что приближался час рассвета. Благодаря прохладному ветерку его голова снова заработала, и он остановился. В горах они не использовали неповоротливые колесницы, да и мулов тоже.
— А куда, — спросил он, — повезет меня это сооружение на колесах?
От такого вопроса у воина нос словно еще больше загнулся вниз к спутанной бороде, и он гневно выговорил:
— Куда она пожелает. — И его большой палец с перстнем коснулся золотой рукоятки кинжала, которую Кир продолжал сжимать.
Тогда Ахеменид засунул кинжал за пояс и тоже показал
— Господин Гарпаг, или ты созовешь сюда еще воинов и возьмешь меня в плен, или я поеду тем путем, который выберу сам. С тех пор как мы с отцом въехали в ворота твоего царя, с нами обращались как с охотничьими псами, которых кормят по царскому приказу. Я пленник?
— Нет. — В первый раз Гарпаг посмотрел молодому человеку прямо в глаза. — Кир, принц Аншана, ты можешь поехать к отцу, который сейчас в тревоге жует бороду, и он поспешит забрать тебя домой. Или можешь пойти к Астиагу в час его пробуждения и повиниться, что пролил кровь в его зале и вломился в покои его жен. Да, можешь отправиться любым из этих двух путей. Астиаг, конечно, похлопает тебя по согнутой спине и объявит тебе, наследнику аншанских лошадей, о своем прощении. — Затем, Кир, он позаботится, чтобы твоя душа страдала, потому что ты совершил преступление более серьезное, чем убийство или прелюбодеяние. Ты глупо оскорбил его достоинство и величие двора Экбатаны.
Ярость, сдерживаемая Киром, вырвалась наружу.
— Величие Экбатаны — это присказка для дураков, пена, выплеснутая из чаши с пивом, пустое место. Разве можно достоинством прикрыть страх, как твой превосходный плащ скрывает твою грязь? Разве мужчины прячутся за могучими стенами, если не боятся нападения? У твоих ворот стоят стражи, нанятые за серебро в чужих странах. Астиагу не удастся заставить страдать мою душу, поскольку она уже полна отвращения.
На какое-то время Гарпаг задумался, прикрыв глаза и наморщив лоб.
— Твоя пылкая речь довольно честна, — нехотя признал он.
— Тогда дай мне тысячу персов из асварана, и я затопчу твои полки копьеносцев, загоню весь царский двор за эти стены.
От улыбки борода Гарпага дернулась.
— Я тебя доставлю к тысяче персидских конных лучников.
Изумленный Кир ждал объяснений, и Гарпаг не стал лукавить. Царица Мандана решила, что Кир не станет искать ни поддержки отца, ни милости в Мидии. Он не станет ни на один из этих путей, ведущих к безопасности, а будет искать третий, собственный. Но какой путь?
— На мой взгляд, — добавил Гарпаг, — ты будешь в полной безопасности среди своих земляков; они, безусловно, встретят тебя радостно, в той манере, к которой ты привык, и устранят любого врага, который к тебе приблизится. Пока вроде бы все нормально. Хотя, ясное дело, господин Кир, ты не можешь сидеть в лагере у ворот Экбатаны, как сидел, — его темные глаза сверкнули, — у Шушана. Следовательно, этот особый полк бросится в бой. На самом деле этим утром он как раз собирается вооружаться.
— И куда он направится?
Гарпаг махнул головой на север:
— В ту сторону. Через ущелье в снежных горах. Там, вдалеке от нашей цивилизации, за Соленым морем, бродит масса варварских племен. Напав на них, ты сможешь добыть огромную славу, поскольку никто в точности не будет знать, что произошло в такой дали, и приумножишь достоинство Астиага, царя Мидии, расширив границы его империи новым завоеванием. После, через год или около того, твое поведение в царском зале, охотничьем парке и гареме будет забыто, или, по крайней мере, его заслонят иные события. Согласен?