Кирин
Шрифт:
— Подождет.
— Не хочешь с дядей встречаться? — Дэйн подошел к ней, взял за руку. — Он может быть нам полезен. Ради общего блага, не для себя — идем. Пора уже прекратить запираться в собственной комнате. Хочешь отомстить — сделаем это вместе. Мы же команда.
— Хорошо, — наконец согласилась Тина после пятиминутного молчания. Выпрямилась, расправила плечи, становясь выше — хотя маленькой ее назвать было сложно — и, нацепив на лицо непроницаемую маску презрения, первой шагнула к двери.
— Вот и славно. — Красс перехватил инициативу
Я шла последней. Смотрела, как мелькают туфельки Тины — так легко и быстро она шла, как чеканит шаг Тордак, как бесшумно шагает Дэйн. Я легко представляла их вместе — удачная, успешная команда. И я. Как я впишусь в их круг? Смогу ли? Дэйн обернулся и ободряюще улыбнулся. Не смогла удержаться, губы сами растянулись в ответ. И я поняла, что обязательно впишусь. Ведь… теперь есть, кому мне помочь и кому хочу помогать я.
Коридор, по которому мы шли, отчаянно петлял, словно пытался запутать, сбить с пути. Стены то и дело меняли свой цвет, утомляя глаза. Освещение иной раз моргало, оставляя то в полной темноте, то ослепляя до потери ориентации. Промучившись, не нашла ничего лучше, кроме как вызвать панельку, и поставить ей темный фон и придерживать руку у глаз, чтобы смотреть на мир через нее. Да уж, а если разобраться, то на мир и смотрят так, через призму денег, власти и влияния, ведь панелька показывает все это, демонстрирует наш уровень и стоимость. Заставляет нас самих смотреть на себя как на объект, как на товар, думать, во сколько оценят твою жизнь. Грустно.
Красс остановился у вычурной двери с резными завитушками, призванными, видимо, изображать вьюнок или еще что. Внизу же сидел кролик-проводник, как в детской сказке. Правда, с каждым днем она все больше переставала восприниматься сказкой, скорее ужасным издевательством, ведь уйти куда-нибудь от системы невозможно. Разве сколупнуть браслет и отправится в лес. Но и он небезграничен. Рано или поздно выйдешь к защитному полю, а без браслета его не перейти. Замкнутый круг. Чтобы жить — нужен браслет, чтобы уйти тоже нужен он.
Первой в помещение вошла Тина. Девушка даже дверь пнула, словно пытаясь кому-то что-то доказать. Скорее всего — себе. Лично мне ее поведение казалось неоправданным, но Тина была более живой, нежели я. Стало тоскливо.
Выждала, пока зайдут все и, только почувствовав легкое прикосновение куратора к плечу, последней шагнула на встречу с великим Гордоном Триксом, тем, кто являл собой вершину карьеры в искусстве. Блондин, как и все видные чины. Он сидел, вальяжно развалившись на стуле, закинув ногу на ногу. Кончик косы, в которую был собраны его волосы, перекинут через плечо. Да, вот и еще один маркер столицы и ее аристократов. Коса. Только работники искусства могли сохранять ее — военным волосы обрезались тут же.
При виде Тины, мужчина довольно усмехнулся, плавно поднялся, желая обнять племянницу, но девушка посторонилась. Гордон только брови приподнял, выражая удивление. Ни досады, ни гнева, ни, тем более, ярости не отразилось на его
— Кристина, поздравляю. Лорд Красс, не могли бы вы оставить нас с детьми наедине.
— Конечно, — недовольно сказал куратор, но вышел.
— Итак, дорогие мои, поздравляю вас с поступлением. Думаю, в данной компании не нужно говорить, какие надежды мы на вас возлагаем и прочую чушь для обывателей и мелкого дворянства.
— Не нужно, — согласился Дэйн, подхватил стул и уселся.
Тина присела на край стола, за который недавно сидел Гордон. Тордак отошел к двери, закрывая по чистой случайности не захлопнувшуюся дверь. Я отошла к противоположной стене. Таким образом, министр оказался в самом центре нашей еще не дружной, но команды.
— Познакомились, — довольно отметил Гордон. — Отлично. Ваши семьи написали вам письма, ознакомитесь вечером.
Мужчина извлек из кармана пиджака четыре конверта. Четыре? Я недоуменно проследила, как он отдает по одному каждому и последний протягивает мне. Мне? Взглянула ему в глаза — он лишь улыбнулся и кивнул на посылку. Забрала. Прочту вечером. Вот только чего мне ждать? Кому вдруг понадобилась моя персона? И для чего? Последний вопрос особенно пугал.
— Ко мне вопросы имеются? — Гордон замер у двери. — Нет? Хорошо. Мне пора на съемку. Тина, я горжусь тобой. Мы все гордимся.
Не оборачиваясь, он оттеснил Тордака и быстрыми шагами покинул комнату, оставляя нас наедине с собственными мыслями. Их было много, метались туда-сюда, сосредоточиться получилось с трудом. Судя по задумчивым лицам остальных, вопросы имелись. Но никто ничего не спросил, не окликнул. Что же. Правила игры и здесь остаются неизменны: ничего лишнего. Хочешь знать — найди ответ сам.
Дэйн зло сжал конверт и сунул в карман. Тина, не читая, выбросила в стоящую в углу комнаты урну. Тордак ухмыльнулся и запустил письмо самолетиком в обжитое Тиненым посланием место. Я? Я не смогла — сложила и сунула в карман. Да, это малодушно, совсем не соответствует поступкам моей новой компании. Но отказаться? От чего отказаться? Это они знают содержание писем. Уверена, что знают. Как и адресантов. А я даже такой малости лишена. Нет, я не откажусь. Хоть слово, хоть полслова, но это моя жизнь. Моя!..
А на душе было горько, как будто я совершаю ошибку, как будто предаю своих, как будто… нет, хватит.
Красс вошел без стука, прошелся по лицам каждого, заглянул в мусорку, но ничего не сказал. Я была ему благодарна.
— Ну что, ребятки, пообщались? Вот и славно, а теперь руки в ноги и получать спецсредства.
— Спецсредства? — мой собственный голос. Даже не вериться — сама спросила.
— Еще бы, станешь краше, лиловая.
— Краше?
— Всего лишь краску сводить будем, — ткнула в бок Тина и добавила: — Здесь не принято щеголять индустрией. Ценно истинное. Так что придется пожить как в секторах, без масок, имплантатов и краски. Не такая уж большая жертва, если разобраться.