Кириньяга. Килиманджаро
Шрифт:
– Вот видишь? – усмехнулся я. – Европейцы исказили даже имя священной горы. Пора нам даровать Нгаи новую Кириньягу, с которой будет Он править Вселенной.
– Наверное, это правильно, – сказал он. – В современной Кении для Нгаи осталось слишком мало места.
Неожиданно он начал сбрасывать скорость, а потом мы свернули с дороги и поехали через поле, на котором недавно собрали урожай. Мы двигались очень осторожно, чтобы не повредить его новой машине.
– Куда мы едем? – спросил я.
– Я же тебе сказал: у меня для тебя сюрприз.
– Какой может быть сюрприз в чистом поле? – спросил я.
– Увидишь.
Внезапно он остановился в двадцати ярдах от колючих кустарников и выключил двигатель.
– Смотри внимательно, –
Я мгновение глядел на кусты, не различая ничего. Потом что-то быстро шевельнулось, и картинка в моей голове внезапно прояснилась: я увидел настороженно глядящую на нас сквозь листву пару шакалов.
– Тут не было никаких животных уже больше двадцати лет, – прошептал я.
– Кажется, они сюда после последних дождей забрели, – тихо ответил он. – Думаю, питаются грызунами и птицами.
– Как ты их нашел?
– Я не искал, – ответил он. – Мой друг из управления по охране дикой природы сказал, что они здесь. – Он помолчал. – На следующей неделе их, наверное, поймают и перевезут в заповедник, пока они тут ничего не натворили.
Шакалы здесь смотрелись абсолютно неестественно: они охотились в колеях, оставленных огромными молотилками и зерноуборочными комбайнами, искали убежища в саванне, которой не существовало уже больше века, прятались от машин, а не от других хищников. Я ощутил неожиданное родство душ с ними.
В полной тишине мы минут пять наблюдали за ними. Затем Эдвард посмотрел на часы и решил, что пора продолжить поездку в космопорт.
– Тебе понравилось? – спросил он, когда мы выехали обратно на дорогу.
– Очень, – сказал я.
– Я надеялся на это.
– Ты сказал, их перевезут в заповедник?
Он кивнул.
– Думаю, в тот, что в нескольких сотнях миль к северу отсюда.
– Шакалы бродили по этим землям еще задолго до прибытия фермеров, – заметил я.
– Они – пережиток старины, – ответил он. – Им тут больше не место.
Я кивнул.
– Наверное, это правильно.
– Перевезти шакалов в заповедник? – спросил он.
– Что кикуйю, которые населяли эту землю до кенийцев, отбывают на новую планету, – сказал я. – Мы тоже пережиток старины, нам тут тоже больше не место.
Он прибавил скорость, и через некоторое время мы выехали из сельскохозяйственной зоны в окраины Найроби.
– Чем ты займешься на Кириньяге? – спросил он, нарушив долгое молчание.
– Мы станем жить там, как подобает жить кикуйю.
– Я имел в виду тебя лично.
Я усмехнулся, предвкушая его реакцию.
– Я собираюсь стать мундумугу.
– Шаманом? – повторил он недоверчиво.
– Именно.
– Не могу поверить! – произнес он. – Ты образованный человек. Зачем тебе сидеть скрестив ноги в грязи, бросать кости и толковать знамения?
– Мундумугу также и учитель, и хранитель племенных обычаев, – сказал я. – Это почетная профессия.
Он изумленно качал головой.
– Значит, я должен буду объяснять людям, что мой отец стал шаманом?
– Тебе нечего смущаться, – сказал я. – Просто говори, что мундумугу Кириньяги зовут Кориба.
– Это мое имя!
– Новому миру – новое имя, – сказал я. – Ты отбросил его ради европейского. Теперь я его подберу и оберну во благо.
– Ты серьезно про все это? – проговорил он, когда мы въезжали в космопорт.
– Отныне меня зовут Кориба.
Машина остановилась.
– Надеюсь, отец мой, что ты прославишь это имя больше, чем я, – сказал он в заключительной попытке примирения.
– Ты прославил имя, какое выбрал для себя, – ответил я. – Этого вполне достаточно для одной жизни.
– Ты говоришь то, что действительно думаешь? – спросил он.
– Конечно.
– Тогда почему ты никогда не говорил этого раньше?
– Разве? – удивился я.
Мы вылезли из машины, и он проводил меня в терминал вылета. Там он остановился.
– Дальше мне нельзя.
– Спасибо, что подвез, – сказал я.
Он
– И за шакалов, – добавил я. – Отличное получилось утро, правда.
– Я буду скучать по тебе, отец мой, – сказал он.
– Знаю.
Он словно бы ждал продолжения фразы, но я не придумал больше ничего. Мгновение мне казалось, что он обнимет меня и прижмет к груди, но вместо этого он потянулся ко мне, пожал руку, пробормотал очередное прощание, развернулся на пятках и ушел. Я думал, что он сразу сядет в машину, но, выглянув в иллюминатор корабля, который должен был доставить нас на Кириньягу, я заметил, как он стоит у огромного панорамного окна и машет рукой, а в другой руке комкает носовой платок.
Потом корабль взлетел, и я больше ничего не увидел. Но перед мысленным взором стояла та пара шакалов, глядящая на чужаков на земле, которая сама стала им чуждой. Я надеялся, что они приспособятся к новой жизни в заповеднике, на искусственно созданной для них территории. Что-то подсказывало: вскоре я узнаю ответ.
Кириньяга
ОДНУ ИЗ НАИБОЛЕЕ интересных тенденций в современной научной фантастике представляет собой история, действие которой разворачивается не в знакомом окружении будущих Соединенных Штатов или даже будущей Англии, которые по умолчанию являются местом действия для подавляющего большинства произведений научной фантастики на протяжении большей части истории жанра, но в достоверно описанных странах третьего мира, далеко за пределами мира Западного – или, если быть более точным, в часто удивительном возможном будущем этих стран. В последние годы мы видели цикл Йена Макдональда «Индия», такие как номинированная на премию «Хьюго» повесть «Маленькая богиня», которая создает яркую картину Индии будущего, где высокие технологии и древние традиции встречаются и с трудом уживаются друг с другом. Паоло Бачигалупи, Морин Макхью, Грег Иган, Люциус Шепард, Джей Лейк, Вандана Сингх, Крис Робинсон, Нало Хопкинсон, Леви Тидхар и другие недавно выбирали для своих рассказов такие разнообразные места, как Таиланд, Китай, Индия, Лаос, Вьетнам и Карибы. Леви Тидхар даже предлагал космические общества, основанные на культуре и традициях крошечных островных государств Южного моря, например Вануату. Действие последнего романа Макдональда происходит в Турции будущего, и у него есть и серия рассказов, действие которых разворачивается в Бразилии будущего.
Но раньше их всех Майк Резник открыл новые горизонты с серией «Кириньяга», действие которой разворачивается в космической колонии, переделанной по образу и подобию древней Кении в качестве Утопического эксперимента. В отличие от некоторых из упомянутых выше авторов, в рассказах Резника о «будущем третьего мира» фигурируют не эмигранты из Европы и Америки, а сами кенийцы – почти все персонажи в рассказах сборника африканцы, что и по сей день редко встречается в научной фантастике, где по большей части по умолчанию в качестве персонажей по-прежнему используются белые. Резник дает своим персонажам мотивацию на основе кенийских ценностей, а их ценности и цели (и методы достижения этих целей) иногда сильно отличаются от европейских ценностей, что иногда вызывало резкую критику со стороны тех, кто путает ценности персонажа с ценностями автора.
Рассказы о Кириньяге были собраны в сборнике «Кириньяга» и входили в число самых обсуждаемых и высоко оцененных критиками 1990-х годов. Первый из них, собственно «Кириньяга», принес Резнику премию «Хьюго» в 1989 году и до сих пор остается лучшим произведением из цикла и одной из лучших историй того десятилетия. Это напоминает нам о том, что, пусть мы любим самодовольно хвалить себя за яркость и рациональность нашего аккуратного, блестящего современного мира, старые способы все еще существуют – и, возможно, всегда будут существовать.